Косово и Крым

Независимость Косова, объявленная 17 февраля 2008 года, вызвала жесткие оценки ряда украинских политиков. Лидер украинских коммунистов Пётр Симоненко, заметил, что «после приобретения независимости Косовским краем на территории Украины не исключено появление новых горячих точек» [1]. Прежний руководитель АР Крым Леонид Грач прямо предположил, что пример Косова может спровоцировать крымчан на сепаратизм, к чему есть основания не только у крымских татар, но и у русского населения Крыма, которое в большей степени ассоциирует себя с Россией, нежели с современной Украиной [2].

А академик НАН Украины Владимир Семиноженко утверждает, что «косовский прецедент… может привести к вооруженному конфликту в Крыму» [3].

Мы бы не стали, однако, говоря о Косове, употреблять термин «прецедент» по отношению к Крыму. Здесь более уместно говорить о возможности повторения в Крыму сценария, аналогичного косовскому.

Косово – Крым: что общего?

В первую очередь, общим является наличие внешне «потухшего» сецессионистского конфликта между официальным Симферополем, в начале 1990-х годов проявлявшим инициативу по выходу из состава украинского государства, и «Центром», то есть официальным Киевом. Динамику центробежным тенденциям в Крыму объективно придал административно-политический статус полуострова. Наличие автономной республики в составе унитарного государства – само по себе нонсенс. Плюс ко всему – крымско-татарский фактор. Напомним, что первой значимой акцией «Курултая крымско-татарского народа» («Национального съезда») стало принятие в 1991 году «Манифеста о национальном суверенитете крымско-татарского народа» [4].

Почва для этнополитического конфликта между крымско-татарским и русским сегментами АР Крым усиливала напряженность и вокруг противоречий между Симферополем и Киевом. Ввиду конфликта объективно противоположных проектов (русского и крымско-татарского) Крым все время балансирует на грани регионального кризиса. Временами это выливается в локальные межэтнические столкновения (наиболее знаковые из них: Судак – 2004 год, Бахчисарай – 2006 год, район Плато Ай-Петри – 2007 год).

Лидерами крымско-татарского движения, институционально представленного «Меджлисом крымско-татарского народа» (председатель – Мустафа Джемилев), высказывается точка зрения, согласно которой крымские татары являются самостоятельной нацией, обладающей правами на политическое самоопределение. И хотя в целом «Меджлис» и его руководство ориентируются на официальный Киев, ими не исключается и такой вариант самоопределения, как образование самостоятельного государства. Об этом свидетельствуют и материалы крымско-татарской прессы, и программные документы национальных общественно-политических организаций, в которых уже не первый год обсуждаются идеи воссоздания «национальной государственности» [5].

В ряду дискутируемых сегодня изменений статуса Крыма чаще других фигурируют три варианта:

1) сохранение нынешнего статуса автономной республики;

2) преобразование ее в область, наряду с другими областями Украины;

3) преобразование АР Крым в Крымскую республику, в которой крымские татары будут иметь приоритет в качестве коренного народа.

Третий вариант отстаивается лидерами радикального крыла крымско-татарских националистов. Второго варианта придерживаются лидеры «Меджлиса», которые, не желая ссориться с Киевом, стараются не делать слишком резких выпадов под лозунгами национальной государственности.

В то же время крымско-татарские лидеры не принимают вариант законопроекта «О статусе крымско-татарского народа (нации) в Украине», утверждая, что его положения фактически исключают право крымско-татарского народа на самоопределение. Де-факто крымские татары отводят себе роль самостоятельного правового и политического субъекта, который должен обладать «свободным волеизъявлением при заключении соглашения между Украинским государством и крымско-татарским народом» [6].

Неопределенность нынешнего политико-административного статуса Крыма, а также наличие на территории республики серьезных этнополитических противоречий способствовали активизации на его политической арене сил, которые выступают сегодня с тремя принципиально противоположными проектами: 1.

«русский проект» (реализуется по оси «Москва - Симферополь» через посредство русских общественно-политических организаций АР Крым); 2.

«украинский проект» (реализуется националистическими кругами Киева и Львова посредством поддержки национального движения крымских татар со стороны украинских националистических структур – «Народный Рух Украины» и «УНА-УНСО»); 3.

«крымско-татарский проект» (реализуется по оси «Бахчисарай - Анкара» посредством поддержки крымских татар со стороны турецких государственных и неправительственных, в том числе пантюркистских, структур).

Похожая во многом ситуация складывалась в 1990-х годах и в Косове, что особенно проявилось на стадии вооруженного конфликта. На косовской площадке одновременно шло развертывание нескольких проектов: «западного» (по линии США, НАТО), «исламистского» (по линии стран Арабского Востока при действенном участии неправительственных религиозно-политических организаций) и собственно «албанского» (имевшего националистическую окраску).

Крымские татары, конечно, не смогли развернуться в тех масштабах, как косовары. Однако на всей территории АР Крым создана сеть параллельных органов власти, ориентированных исключительно на крымско-татарское население и институционально представленных «Меджлисом». Аналогичным образом действовали и косовские албанцы, преобразовавшие подобную сеть в действенную систему управления.

Функционирует в Крыму и широко разветвленная сеть крымско-татарских организаций радикально-экстремистского толка. Речь идет о таких структурах, как партия «Адалет» («Справедливость»), руководитель которой Фезви Кубединов курирует вопросы безопасности «Меджлиса», а также некоторые криминальные группировки (вроде «Имдат»). Эти организации являются в разной степени подконтрольными «Меджлису», который с их помощью решает большой круг вопросов. «Адалет» в свою очередь поддерживает тесные связи с некоторыми зарубежными пантюркистскими организациями («Партией национального движения» Турции и организацией «Серые волки»), а также с представителями чеченских криминальных группировок, действующих в АР Крым.

По оценкам экспертов, совокупный потенциал экстремистских группировок в Крыму, располагающих вооруженными формированиями, насчитывает свыше 1 500 подготовленных боевиков, группы которых действуют под прикрытием спортивных секций и лагерей, организуемых на базе бывших воинских частей и домов отдыха. Как минимум, два учебных центра действуют в горах в Бахчисарайском районе.

С каждым годом крымский «узел» противоречий затягивается все туже. В связи с этим в политических и научно-экспертных кругах, а также в СМИ все чаще обсуждаются перспективы развития крымско-татарской «проблемы» по косовскому сценарию. Первый заместитель председателя «Меджлиса» Рефат Чубаров (наиболее вероятный кандидат в руководители данной организации после возможного ухода Мустафы Джемилева со своего поста) прямо говорит, что «с провозглашением независимости Косова актуализируется вопрос самоопределения крымско-татарского народа» [7].

Балканские и крымские исламисты

Не секрет, что в вооруженных конфликтах в Боснии и Герцеговине, как и в Косове, участвовали многочисленные наемники из государств Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки. Действовала в регионе и целая сеть зарубежных исламских фондов, неправительственных структур, ассоциаций, которые под прикрытием гуманитарной и религиозно-просветительской работы распространяли радикально-исламистскую идеологию, осуществляли заброску боевиков в зоны конфликта и т.д.

Деятельность данных организаций была связана и с финансированием исламского сопротивления, созданием специальных лагерей подготовки боевиков. В Косове известный саудовский фонд «Аль-Харамейн» работал в плотной связке с разветвленной сетью «Армии освобождения Косово» («UÇK»), занимаясь созданием «школ изучения Корана». Одним из основных внешних источников финансирования исламистских структур в Косове выступал «Комитет помощи Косову и Чечне» со штаб-квартирой в Саудовской Аравии [8].

А что мы видим сегодня в Крыму? При наличии официально действующего Духовного управления мусульман Крыма (ДУМК) на полуострове активно работает аналогичная сеть неправительственных религиозных структур. Наиболее известные из них: «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» («Партия освобождения ислама»), являющаяся умеренным крылом организации «Братья-мусульмане», а также саудовская ассоциация «Арраид», действующая при поддержке Международной Ассамблеи исламской молодежи (штаб-квартира в Саудовской Аравии).

Объединения эти функционируют по сетевому принципу и во многом дублируют систему развертывания, уже опробованную на Балканах. Совершенно аналогичным образом функционировали исламистские организации и в Северо-Кавказском регионе, что наиболее остро проявилось во время конфликта в Чечне. Сегодня возникающие локальные мусульманские общины (джамааты) замыкаются на себе, превращаясь в закрытые структуры. Все это ведет к атомизации религиозной жизни, прорастанию на крымской почве зерен исламизма и все большей анклавизации полуострова по этно-конфессиональному принципу.

Фактор разобщенности крымско-татарской «уммы» используется эмиссарами зарубежных исламистских сил для ведения пропаганды своих идей, вербовке адептов (в первую очередь из числа молодежи), построения ячеек в разных районах Крыма.

Проводит свою работу в Крыму и Турция, выступающая главным внешнеполитическим партнером «Меджлиса» и всячески проецирующая свое влияние на процесс мусульманского религиозного возрождения на полуострове. Делает Анкара это как официально, так и через сеть НПО. Сегодня в Крыму действует представитель Министерства по делам религии Турции, курирующий вопросы финансовой поддержки структур ДУМК и вопросы религиозного образования. Активно работает сеть светских и религиозных школ-лицеев, координируемая «Нурджулар» - запрещенной в самой Турции суфийской организацией с пантюркистским уклоном.

Таким образом, и в Боснии, и в Косове, и на Северном Кавказе, и в Поволжье мы встречаем одни и те же «лица». Это дает все основания говорить о существовании исламистского интернационала.

Нужно ли бояться крымско-татарской угрозы?

При наличии явных параллелей между Крымом и Косовом есть и существенные отличия. Прежде всего – фактор количества. В то время как косовские албанцы составляют в регионе своего проживания 90%, численность крымских татар в АР Крым едва приближается к 13%. Однако надо помнить, что какое-то время назад косовские албанцы также не были абсолютным большинством. Численность их резко возросла за последние 50 лет, что, собственно, и стало одной из причин обострения межэтнической и межконфессиональной ситуации в регионе.

Хотя в АР Крым татары на сегодня составляют немногим более 10% от общей численности населения полуострова, крымско-татарский фактор оказывает весомое влияние на политическую динамику в регионе. По официальным данным Всеукраинской переписи населения 2001 года, в Крыму проживало 244 тыс. крымских татар. Представители «Меджлиса» и некоторых НПО оценивали потенциал крымских татар в 258 тыс. [9]. По оценкам турецких экспертов, к настоящему моменту в Крыму проживает уже порядка 300 тыс. крымских татар. К 2010 году ожидается возвращение в Крым еще, как минимум, 250 тыс. (практически всех крымских татар, проживающих в настоящее время на территории бывшего СССР).

Тревожные выводы напрашиваются сами собой. В перспективе ближайших 15-20 лет стремление крымско-татарского движения к признанию за Крымом статуса национально-территориальной автономии, скорее всего, примет более жесткие формы (особенно, если произойдет замена нынешних лидеров «Меджлиса», лояльных Киеву, на более радикальные фигуры). Быстрый естественный прирост крымско-татарского населения будет усилен новой масштабной волной репатриации, которая охватит диаспоры в Болгарии, Румынии, России, США, Польше, Литве и Турции.

И это отнюдь не фантастика, тем более что тезис о «праве крымско-татарского народа на политическое самоопределение» находит поддержку у евро-атлантического сообщества (ЕС, ПАСЕ).

Выводы

Актуализация косовского «сюжета» в мировой политике создает предпосылки к осложнению ситуации в Крыму.

Стремление Киева с момента получения Украиной независимости использовать крымско-татарский фактор в качестве противовеса так называемому русскому сепаратизму (по схеме: «Лучше Крым татарский, чем москальский») привело к обострению этнополитических противоречий в регионе. Отсутствие решения по принципиальным для крымско-татарского движения вопросам – статус коренного народа, национальное самоопределение, политическая реабилитация и др. – продолжает накалять обстановку и внутри самой крымско-татарской общины. Падает авторитет относительно умеренного «Меджлиса», укрепляются радикальные националистические силы. А фактическая утрата влияния ДУМК на религиозную ситуацию в крымско-татарской общине ведет к увеличению социальной базы исламистских структур.

Постепенное изменение этно-демографической картины в АР Крым создает тенденцию к возникновению в регионе мусульманского анклава, на который естественно начинает проецироваться влияние внешних сил – Турции, Саудовской Аравии и других мусульманских государств.

К настоящему моменту все предпосылки к дестабилизации внутриполитической и общерегиональной ситуации в АР Крым сложились. С учетом сложной политической ситуации в самой Украине официальный Киев вряд ли сможет адекватно реагировать на текущие вызовы и угрозы, исходящие с «горячего полуострова». И вполне очевидно, что в случае усиления политического кризиса в масштабах всей Украины ряд радикальных организаций попытается использовать ситуацию для начала кампании, направленной на создание независимого крымско-татарского государства по образцу Косова.

Примечания:

1. Янукович о Косово: Необходимо выработать новые гарантии государственным суверенитетам // ИА REGNUM, 18.02.2008 (www.regnum.ru/news/958891.html).

2. Коммунисты: Косово может аукнуться Украине // ИА REGNUM, 18.02.2008 (www.regnum.ru/news/958726.html).

3. Леонид Грач: Косовский прецедент может спровоцировать крымчан (Украина) // ИА REGNUM, 19.02.2008 (www.regnum.ru/news/959647.html).

4. Украинский академик: Признание независимости Косово сделает Приднестровье «горячей точкой» // ИА REGNUM, 18.02.2008 (www.regnum.ru/news/958960.html).

5. «Qırımtatar halqınıñ milliy suvereniteti haqqında beyanname» («Манифест о национальном суверенитете крымско-татарского народа» от 28 июня 1991 г.) // Источник: Официальный сайт крымско-татарской общественной организации «Bizim Qırım» (http://www.bizimqirim.org/). (на крымско-татарском языке).

6. См. материалы газеты «Къырым» от 5 Августа 2006г., №67 (1027).

7. «Украина не признает независимость Косово, опасаясь потерять Крым» // Источник: ИА «Новый регион», 01.02.07 г. (www.nr2.ru).

8. Признание Косово порождает сепаратистские явления на Украине // ИА REGNUM, 20.02.2008 (www.regnum.ru/news/960343.html).

9. Osmanova M. Surgun olungan Qırımtatarlarnın yerleştiriluvi raqamlar tilinde // «Yanı Dunya» gazetasi, 26.03.2005. (на крымско-татарском языке).