Крымские татары и внешняя политика Анкары

Наряду с формированием единой стратегии в 1990-е гг. произошло более четкое определение форм и методов усиления турецкого влияния на Крым, где в роли ключевой «референтной» группы выступает совокупность структур крымско-татарского национального движения и в целом крымско-татарская община. И одну из главных ролей в данном процессе играет крымско-татарская диаспора Турции. В настоящее время сложно назвать более или менее точную цифру, которая бы отражала численность крымско-татарской общины на территории Турции. По различным оценкам общее количество потомков крымских татар, эмигрировавших в эту страну из Крыма, начиная с 1783 г., ныне составляет от 1 до 2 млн. человек. Лидеры крымско-татарских национальных организаций Турции, а также их соотечественники в Крыму придерживаются этих цифр, явно стремясь повысить свой этно-демографический и политический вес [1].

 

С учетом существовавших исторических и политических перипетий, апелляция к теме сохранения крымской идентичности турецких татар стала на рубеже 1980-1990-х годов основой политической риторики национальных лидеров, провозгласивших после длительного забвения своей главной целью укрепление отношений с Крымом и соотечественниками, возвращающимися на историческую родину [2,3].

 

Старт политической активизации турецкой диаспоры ознаменовал усиление национальных объединений крымских татар Турции. Активно начал работать «Союз культуры и взаимопомощи крымских тюрков» («Kırım Türkleri Kültür ve Yardımlaşma Derneği»), который сегодня выступает главным внешним партнером «Меджлиса крымско-татарского народа» в процессе его сотрудничества с Турцией в гуманитарном измерении. Рост активности всевозможных неправительственных структур (фондов, культурно-просветительских и благотворительных организаций), проецирующих сегодня свое влияние на развитие национального движения в Крыму, постоянно сопровождал эволюцию крымско-татарских структур. Лидеры «Союза» и сегодня регулярно проводят пропагандистские мероприятия, а также культурно-просветительские и политические акции, рассматривая возможность возвращения диаспоры на историческую родину.

 

Активно на этом поле работают молодежные структуры, интегрированные под эгидой нескольких неправительственных структур, в лице «Фонда культуры и взаимопомощи крымских татар», «Фонда Эмель» и «Фонда развития Крыма». В течение 1990-х годов ими были выстроены тесные связи с соотечественниками на полуострове, разработана концепция и механизм трансграничного сотрудничества с организациями диаспоры в других странах. Организационной формой поддержания молодежных инициатив является проведение так называемых Всемирных Курултаев (национальных съездов) крымско-татарской молодежи.

 

Непредвзятые исследования политического пространства крымско-татарской диаспоры Турции позволяют увидеть, что она сегодня представляет собой серьезную лоббистскую силу. С одной стороны, она ведет самостоятельную политическую игру, имея собственный политический проект в отношении Крыма, а с другой – выступает удобным инструментом, используемым Турцией для оказания влияния на крымско-татарскую общину Автономной Республики Крым (АРК).

 

В своей работе на крымском направлении «Союз» во взаимодействии с «Фондом исследований тюркского мира» («Türk Dünyası Araştırmaları Vakfı») – пантюркистским «мозговым» центром с мировым именем, а также Агентством по международному развитию и сотрудничеству при Совете министров Турции, реализует комплекс гуманитарных, культурно-просветительских и благотворительных проектов.

 

Здесь, безусловно, можно провести некоторые параллели и увидеть сходство между принципами работы крымско-татарской диаспоры и механизмами деятельности организаций кавказских диаспор Турции. Речь идет, конечно же, об адыгских/черкесских диаспоральных объединениях, которые также интегрированы под эгидой национальных союзов, тесно взаимодействующих с неправительственными структурами (известный фонд «Кавказ» – «Kafkasya Vakvı»). Сходство в деятельности кавказских и крымско-татарских объединений видится не только в организационных характеристиках. Апелляции на сайтах и в официальных программных документах кавказских диаспор к мотивам геноцида адыгов-черкесов со стороны Царской России, озвучиваемые призывы к оказанию помощи соотечественникам в Северо-Кавказских республиках, интегрированных под эгидой организации «Адыгэ–Хасе» («Черкесский конгресс»), – все это является прямым аналогом крымско-татарской национальной риторики.

 

Проблема использования Турцией крымско-татарского фактора в своих интересах, безусловно, несет практически ничем не прикрытый геополитический подтекст. Ведь удачное географическое расположение Крыма в Северном Причерноморье дает возможность контролировать положение дел в Азово-Керченской акватории, а также перспективные транспортные коридоры, обеспечивающие выход к проливам Босфор и Дарданеллы. Именно это является одной из основных причин, заставляющих Турцию в течение последних 600 лет постоянно держать Крым в поле своего зрения, укрепляя здесь свои позиции. Близость Крыма и Юга России, за который на протяжении вот уже трех столетий ведется ожесточенная борьба, придает особое звучание излагаемой проблеме.

 

Не стоит забывать, что ныне основная деятельность по реализации пантюркистских проектов отдана «на откуп» организациям т.н. «третьего» неправительственного сектора, координационные центры и сетевые звенья которых располагаются в Турции, на Балканах, в Восточной Европе, на Южном и Северном Кавказе, в Поволжье и Центральной Азии. Оказание официальной поддержки со стороны Турции крымско-татарскому народу во многом затруднено существующими межгосударственными барьерами, а также отсутствием политического статуса крымских татар.

 

Поэтому сегодня Турция старается не слишком открыто влиять на ситуацию в Крыму, всячески маскируя свое политическое проникновение в пространство полуострова. В данный момент реализация курса внешней политики Анкары в отношении Крыма осуществляется также через гуманитарные проекты Агентства по международному развитию и сотрудничеству при Совете министров Турции (Türkiye İşbirliği ve Kalkınma İdaresi - TİKA). Представительства Агентства реализуют свои региональные проекты, развивая отношения партнерства с уже существующими неправительственными, общественно-политическими и культурно-просветительскими организациями в странах тюркско-исламского пояса.

 

Крымская «площадка» является одним из объектов наиболее пристального внимания и интереса TİKA. Здесь Агентство осуществляет свои проекты в рамках совместной программы ОБСЕ и ООН «Интеграции и развития Крыма» («Crimean integration and development program»). Согласно оценкам экспертов, TİKA сегодня наряду с упомянутым нами «Союзом» - один из ключевых элементов турецкого внешнеполитического механизма по укреплению пантюркистского вектора. Значимость Автономной Республики Крым для TİKA в восточноевропейском регионе характеризует и количество проектов, реализованных на полуострове в течение хотя бы 2005 года. Тогда оно составило 32 проекта, т.е. 17% от общего числа реализованных за этот год проектов. Общая сумма выделенных средств составила 8 000 200 долларов США.

 

Основными направлениями деятельности TİKA в Крыму, как и в других регионах, являются:

 

1)  выделение финансовой помощи развитию региона;

 

2) поддержка развития социально-бытовой инфраструктуры;

 

3) решение социально-демографических проблем;

 

4) развитие образовательной сферы, создание инфраструктуры для подготовки и обучения студентов и специалистов в различных областях;

 

5) создание благоприятных условий для межрегионального и межгосударственного сотрудничества в различных областях, прежде всего, в области экономики [4].

 

При всем этом Агентство непосредственно финансирует деятельность «Меджлиса крымско-татарского народа». Именно при поддержке Агентства в 2002 году был разработан официальный сайт «Меджлиса» (www.qurultay.org).

 

Под эгидой Агентства регулярно проводятся различные международные встречи, посвященные проблемам и перспективам развития тюркского мира, в которых практически всегда участвуют лидеры крымско-татарского национального движения. По каналам TİKA производится значительное количество турецких инвестиций в экономику Крыма. Посредником в процессе закрепления турецкого капитала на полуострове выступает «Меджлис», который по вполне понятным причинам имеет определенную свободу в процессе распределения инвестируемых средств. Сегодня присутствие Турции в Крыму ощущается повсеместно. И хотя по официальным данным в структуре иностранных капиталовложений в Автономной Республике Крым доля Турции составляет не более 5%, инвестиционная привлекательность полуострова для турецкой стороны растет с каждым днем. Возрастают и объемы турецких капиталовложений в крымскую курортно-рекреационную сферу. Эксперты прогнозируют усиление позиций турецкого бизнеса в Крыму, которые будут иметь четкую географическую локализацию: Турция будет расширять свое влияние из центральной части полуострова на Южный берег (Ялта, Алушта, Судак, Феодосия).

 

Вопрос о влиянии Турции в Крыму никак нельзя рассматривать только лишь через традиционную призму культурно-лингвистической и исторической близости двух тюркских народов, общности их истории, а также идеологического единства в рамках пантюркистских устремлений. В современных условиях эти факторы в большей степени используются как фундамент для выстраивания экономической политики Анкары и закрепления ее присутствия в Северном Причерноморье.

 

Еще в 1994 году президент Турции Сулейман Демирель на сессии Великого национального собрания Турции отметил, что поддержка и решение проблем крымско-татарского народа является частью долгосрочной политики Турецкой Республики. Очевидно, эта политика также имеет долгосрочный план, рассчитанный не на один - два года, а значительно дольше. Вместе с тем Анкара, равно как и Киев не заинтересованы в усилении центробежных тенденций в Крыму, и на то есть свои причины.

 

«Дрейф» политического статуса полуострова в политической неопределенности создает для самой Украины как унитарного государства угрозу дезинтеграции. Для Анкары же поддержание стабильности в Крыму путем контроля ситуации в крымско-татарском сообществе – важный элемент минимизации рисков в отношении собственных инвестиций. В то же время косвенная поддержка радикального крыла крымско-татарского национального движения позволяет Турции влиять на Киев, у которого сегодня отсутствуют мощные рычаги контроля ситуации в Автономной Республике Крым. Несмотря на тот факт, что ряд крымско-татарских националистов часто озвучивает идею о присоединении Крыма к Турции в качестве дополнительного вилайета, сама официальная Анкара держится в стороне от подобных высказываний, дабы не провоцировать напряженность в отношениях с Украиной.

 

Существует и еще одна причина, по которой Турция не спешит с воссозданием крымско-татарской национальной государственности. В случае если в татарской среде возобладают тенденции роста национализма или исламизма, остро станет не только вопрос о прочности нынешних позиций Анкары в крымско-татарском сообществе, но под угрозу попадет и реализация выстраивавшейся в течение последних десяти с лишним лет геополитической комбинации. Официальный Киев длительное время смотрел «сквозь пальцы» на процесс репатриации крымско-татарского народа, а также возникавшие в связи с ней проблемы. Пантюркистские идеи о создании всемирного тюркско-исламского союза путем объединения близкородственных тюркских народов в единое культурно-политическое пространство в не меньшей степени способствовали возникновению в Черноморско-Кавказском макро-регионе потенциального кандидата на «сецессию». В силу своей этнической пестроты, а также административно-политической и геополитической неопределенности, полуостров еще долго будет выступать полем напряженности, в котором будет накапливаться конфликтный потенциал. Одновременно дальнейшее усиление роли Черноморской зоны в общем геополитическом раскладе сил в Евразии будет весьма серьезно способствовать изменению субрегиональной конъюнктуры международно-политических отношений.

 

Примечания:

 

1. Вместе с тем, по оценкам экспертов, только в турецкой провинции Эскишехир, считающейся районом наиболее компактного проживания крымских татар, сегодня численность крымско-татарского населения составляет 150-200 тыс. человек. Учитывая тот факт, что в других провинциях численность крымско-татарского населения значительно ниже, то даже по предварительным оценкам можно сказать, что общая численность крымских татар в целом по Турции вряд ли превысит 500 тыс. См. Özçelik S. Eskişehir’deki Kırım Tatar nüfusu üzerine birinceleme // FİKİRDE BİRLİK, Sayı: 1 – Mayıs 2006.

 

2. Tutku Aydın F. Crimean Turk-Tatars: Crimean Tatar Diaspora Nationalism in Turkey // International Committee for Crimea official site (http://www.iccrimea.org/scholarly/aydin.html) / Posted: 8 January 2002.

 

3. Andrews Peter A. Türkiye’de etnik gruplar Kırım Tatarları (Çeviren: Sezai Özçelik) // FİKİRDE BİRLİK, Sayı: 1 – Mayıs 2006. (на турецком языке).

 

4. TİKA Türkiye Kalkınma-İşbirliği (Yardımları) Raporu. – Ankara: 2005.