Между дурдомом и оковами «узника совести»

Когда читаешь «письма из неволи»  Юлиуса Фучика или Нельсона Манделы, чувствуешь искреннее уважение к их авторам. Они отстаивали то, во что верили. Отстаивали даже тогда, когда нацистами готовилась гильотина в печально известной берлинской тюрьме Плетцензее, когда был вынесен страшный приговор о пожизненном заключении в одиночной камере тюрьмы на острове Роббине близ мыса Доброй Надежды…

Даже знаменитая записка Уго Чавеса, по легенде переданная в мусорной корзине из форта Тиуна на острове Ла Орчила и положившая конец военному путчу 2002 года, – и та отдает величием. Но бывают и иные примеры.

Я имею в виду Юрия Луценко. Как бы ни рассматривать его содержание под стражей, как репрессию или как справедливое воздаяние, но следует признать, что «регионалы» поступили с ним, случайно или осознано, но неожиданно умно. Во всяком случае – с точки зрения политической интриги. Они не стали делать из экс-министра МВД «гения зла» и связывать его имя с многомиллиардными хищениями. Нет, его просто выставили мелким жуликом. Ведь что такое три его уголовных дела? Ну на зарплате мухлевал, ну звания присваивал по блату. Ну что-то там произошло, связанное с «диоксиновым обедом» Виктора Ющенко. Ну не так раздерибанил 600 000 даже не долларов - гривен - на День Милиции. В общем,  так, по мелочи. Даже обидно для политика столь «высокого полета», коим считает себя Юрий Витальевич.

Тем более что результаты этой «мелочи» для Луценко могут быть более печальными, чем доказательство многомиллиардного воровства. Ведь «украл булку – попал в тюрьму, украл железную дорогу – попал в Конгресс» - это американская поговорка позапрошлого века, но она о нас, о сегодняшней Украине. Поди, попробуй, докажи, что за «Криворожсталь» миллиарды украдены! Да толпа высококлассных и высоколобых адвокатов с блеском отметет самые тяжкие обвинения любого Хорошковского или Могилева. Да еще друзья из Европейской Народной партии шум поднимут. А вот если так, как у Луценко - по мелочевке, то и проблем меньше и срок тот же нарисовать можно.

Юрий Витальевич это понял прекрасно – и заметался. Между дурдомом и оковами «узника совести».

Недавно в Интернете прошла очень забавная информация о том, что Луценко косит под психа. Если это журналистская «утка» - готов принести извинения. Но память почему-то подсказывает, что «дуркование» - это старый и безотказный метод борьбы с явно надвигающимся обвинительным приговором.

Правда дуркование не очень вяжется с попытками нарядиться в белоснежные, хотя и пропитанные «невыветриваемым запахом баланды», одежды «совести нации на нарах»? Совести, пишущей из узилища даже не письма – воззвания к нации!

Забавные письма…

В первом экс-министр достаточно подробно рассказал о процессуальных аспектах своего содержания под стражей. Письмо интересное, но не актуальное: о нравах отечественной правоохранительной и судебной системы «простой украинец» знает немногим меньше, чем министр. Потому что гораздо чаще сталкивается с «темной стороной» этой силы на практике, а министр, что министр? – он только формировал эту силу, которая, если и «прессует» его сейчас, то очень легонько и без применения «средств работы с людьми» типа дубинки или простого кулака.

А вот в своем втором письме из Лукьяновского СИЗО Юрий Витальевич решил разыграть другую карту, которая может быть не менее эффективной, чем «закос под психа» - карту русофобии. Утирая скупые, но мужественные арестантские слезы, Луценко рассуждал о «принуждении к братскому союзу» и «духовном смраде» погружаемой в «Русский мир» Украины. О российском «имперском мочилове инородцев в сортире» (в свое время В. Путин говорил эти слова в отношении террористов, но экс-министр внутренних дел Украины может и не видеть разницы между этими социальными группами).

Странное ощущение вызывает чтение этого письма.

И целый ряд вопросов…

Юрий Витальевич, «обреченный в камере на просмотр телевидения» (хотя, может быть, стоило бы и с делом ознакомиться?), сокрушается об отсутствии украинского начала на телеканалах. Но даже не пытается задуматься, что он сам, будучи на вершине политического Олимпа в течение последних лет, сделал для этого «украинского начала».

Что за эти годы, как, впрочем, и за все годы украинского суверенитета, появились новые Нины Матвиенки или хоры Веревки, сняты новые «Белые птахи» или «Пропавшие грамоты»? Нет! В свое время команда Луценко на Майдане считала невозможным и далее жить под «Мурку». И тут же посадила страну на европозорный рэп «Гринджолы». А теперь страдающий лукьяновский сиделец тоскливо вопрошает: «Почему песенная когда-то Украина должна была давиться старым жмыхом московской вечно молодой колоды артистов»?

Что, за эти годы в Украине были переведены и опубликованы книги, составляющие гордость мирового культурного наследия? Почему, например, я вынужден был читать английский «Экономикс», японский «Нихон Генсай» или латинскую «Историю против язычников» Орозия в переводе на русский язык? Да потому что их украинского перевода просто нет!!!

 Что, Украина за это время покрылась сетью библиотек, театров и книжных магазинов, в которых к этой «гордости мирового культурного наследия» можно приобщиться? Юрий Витальевич, а кто был главным защитником справедливости в стране, когда помещение «Сяйво», лучшего книжного магазина в центре Киева (площадью 383 кв. м), было продано на аукционе компании «Абриль-студио» за 2,248 миллиона гривен? Ась??? Или два с четвертью миллиона – это и есть цена «украинского начала»? А ведь «Сяйво» был легендой украинской книготорговли! Убили легенду…

Что, господином Луценко было сделано что-то РЕАЛЬНОЕ для повышения международного имиджа Украины (кроме того, что этот имидж был растерт по полу франкфуртского аэропорта, когда министра внутренних дел суверенной страны Украина немецкие полицейские «вязали» как обычного транспортного алкаша)?

Таких вопросов много, и они давно уже набили оскомину. Как и постоянное нытье о забитости украинской культуры с украинским языком и необходимости борьбы за их защиту.

Остановитесь, борцы! И культура, и язык Украины пережили войны, пережили еще более сложное мирное время, переживут и нас с вами. Их не надо защищать: им просто не надо мешать. Потому что с такими защитниками и врагов не надо.

Но борцы не остановятся! И не только потому, что эта тема – одна из наиболее пиар- эффективных в борьбе за власть. Но еще и потому, что она – прекрасная возможность заметания следов своей, простите, политической деятельности «во власти» и смены статуса «потенциального жулика» на «гонимую совесть нации». Очень удобно: в таком статусе все, что не нравится, можно рассматривать не как примитивный наезд на «себя, любимого», даже не как политическую расправу, а, бери выше, - как «покушение на нацию». Во как…

События последних месяцев не дали мне никаких оснований любить власть регионалов и ожидать от нее чего-то хорошего. Но пассажи Луценко просто достали! Ведь будем честными, хотя бы перед собой: «регионалы» - это золотари или по-научному ассенизаторы. Значительную часть своих усилий, тех, что остались после нового передела собственности, они отдают на разгребание кучи навоза, которая осталась от предыдущей власти. Потому что надо освобождать место для новой кучи. В этом нет ничего удивительного – такова вся история человечества.

Как нет ничего удивительного и в том, что потерявший власть политик почти всегда становится страдальцем (борцом, мессией – по выбору) за благо (культуру, язык, здоровье – по выбору) народа. Особенно если потеря власти привела его на нары. Тем более что в Украине нары – это не вариант естественного финала политической деятельности. Наоборот, нередко они являются «трамплином» для вхождения или возврата в оную. Электорат гонимых и убогих любит. Особенно если гонимый – в сияющих одеждах «узника совести».

Когда-то средневековые испанцы заметили, что «лучшими дуэньями (стражницами чести молодых девушек) являются бывшие куртизанки». Вся политическая история Украины последних десятилетий подтверждает это пиренейское наблюдение. Какими страстными борцами за права простых граждан, за их благосостояние и культуру становятся те, кого отодвинули от кормила власти. И куда все это девается, когда «борец за справедливость» прочно восседает в своем чиновничьем кресле?