О чем поёт и что слушает Украина

«Бо я одразу не дружу з головою».

Группа  «Був'є»

В ноябре 2016 года вступил в силу закон о квотах в радиоэфире на песни на украинском языке. Как сказал тогда Порошенко, «уже сегодня каждая четвертая песня на украинском радио будет на украинском языке». Сказал и соврал, потому что на фоне англоязычной музыки украинской музыки звучит меньше, зато исчезает музыка русская.

Для страны, где большая часть населения слушала русскоязычную музыку, подобный закон вроде эксперимента отторжения, проводимого с вполне определенными целями – заставить слушателя забыть музыку русскую, «подсадив» их на музыку украинскую, что является частью глобального плана Великого Отрыва.

Казалось бы, процедура запрета не такая сложная, но что бы ни говорили инициаторы и сторонники языковой музыкальной дискриминации, эксперимент выглядит проигрышным. И проигрывают люди, которым запрещают слушать музыку под идиотским предлогом необходимости «быть патриотом».

Современная украинская идеология, базирующаяся на критике и высмеивании «тоталитарного совка», в котором якобы запрещали все и вся, по факту стала идеологией национального тоталитаризма. Украинцам рассказывают, как изоляция СССР ограничивала культурный и технологический уровень страны. И тут же поступают точно так же, даже хуже.

Понятно, что современная украинская музыка (рок, поп или данс) однозначно не может серьезно (количественно и качественно) конкурировать с западной и отчасти с российской. Это объясняется не третьеразрядным конкурсом Евровидения, а элементарными законами шоу-бизнеса, современными  информтехнологиями и уровнем музыкальной культуры аудитории.

Без сомнения, среди украинских исполнителей были и есть талантливые группы и исполнители, они до сих пор занимали свою особую нишу, пользуясь популярностью на родине и в России – огромном полигоне для музыкальных заработков. Кстати, «Океан Эльзы» и «Бумбокс» стали культовыми на Украине после успеха в РФ.

Причем там никому не пришло в голову ограничивать гастроли или даже запрещать выступления, что сегодня национал-радикалы делают не только с российскими, но и своими исполнителями. Ирина Билык, Светлана Лобода, Ани Лорак стали объектом их нападок и прямых угроз физической расправы.

И это тоже значительно сужает музыкальный спектр, доступный для ушей жителей Украины. Кстати, бойкоты исполнителей на удивление избирательны. Так, Вера Брежнева и, как их называют, «братья Мармеладзе» (Константин  и Валерий Меладзе) чувствуют себя на Украине удобно, как и политические подхалимы Макаревич или Гребенщиков.

Сейчас зияющие дыры эфира пытаются заткнуть «проверенными украинцами». Чтобы стать таковым, нужно всего лишь публично заявить о своей ненависти к Донбассу, презирать Россию и Путина, поддерживать АТО и ратовать за войну до победного конца. Это теперь вроде обряда: те, кто не согласен, подлежат обструкции и остракизму, как тот же харьковский Сенсей.

Олег Скрипка свою творческую беспомощность просто компенсировал идеей создавать гетто для «неспособных выучить украинский язык».

Теперь ясно, что «Океаном Эльзы», «Воплями Видоплясова» и канувшими в Лету «Братьями Гадюкиными» музыкальный голод не перекрыть, да и их беспрерывное звучание начинает изрядно надоедать. «Кузьму Скрябина» (Андрей Кузьменко) после его предсмертных песен с обращением к майданутым «Нас просто кинули!» в эфире часто не услышишь.

Увы, не балуют украинцев даже красивой этникой в современной трактовке, например группы «ДахаБраха».

Первоначально на помощь приходили исполнители «второго эшелона» с небольшим  количеством (3-4 песни) популярного песенного материала – группы «Друга река», «СКАЙ», «Оторвальд», «Бумбокс», «Хардкисс», «Антитила», Лама, Тартак, Джамала.

Среди т. н. русскоязычной эстрады слушателям, видимо, специально оставили образцы клинического дебилизма - «Грибы» или Потап (уже без Насти Каменской). Да еще спасает белорусский изгнанник Михалок с его «Брутто».

Но и этого не хватает для заявленной законом квоты. И тогда в эфир просто заливают звуковые фекалии, которым в домайданные времена не предоставили площадки даже в районном ДК.

Допотопная музыка - на допотопные тексты. Качественного музыкального продукта, о чем предупреждали инициаторов «квотной реформы», элементарно не хватает,  но закон надо исполнять и потому в эфире крутят одно и то же.

Ратующие за музыкальную изоляцию не соображают, что отсутствие конкуренции - это отсутствие планки стремлений.

Слизывать чужую музыку на собственное стихоплетство – ума не надо.

Так что развитие будет замедленным, а самородки появляются редко. В это можно не верить, убеждать себя и других в том, что круче наших нет, но опыт доказывает тупиковость подобного подхода.

К примеру, группа Ot Vinta! нациста Юрка Журавля спивает уже третье десятилетие, а известна крайне узкому кругу людей. Ибо песни вроде «Дарма я наївся  цибулі» или «Опля-картопля» не могут стать широко известными, отчего и менеджеры на них не клюют, оставляя для фестивалей самодеятельности.

* * *

Но помимо примитива и убогости, набивших оскомину, теперь все чаще звучат песни, так сказать, актуального характера – прославляющие АТО и ее героев.

Кажется странным, но эстетика карательной операции (или как здесь считают, «войне с российской агрессией») уже стала частью современной украинской культуры. Нацию натаскивают всем и песнями в том числе.

Сегодня многие FM-станции и телеканалы вынуждены крутить «суперхит» группы Riffmaster «Тихо прийшов, тихо пішов», посвященную украинскому спецназу.

Музыкальный ряд песенки достоин уровня тинейджеровской песочницы: Ем-G-Am-C-H, а текст изобилует то историческим бредом, то убежденностью, что «Ми для ворога - вічний жах,/ І для зрадників – сатана». Суть такова: наследники магических казаков–«характерников», которые по укромифам могли превращаться в ящериц или хомячков, отправляются уничтожать сепаров, что и делают с успехом. Припев обобщает:

Ирония в том, что круто-патриотическая песня имеет ключевым словом культовый военный русизм – «спецназ», имеющий громадное смыслове значение, но на украинском языке звучит прямым издевательством. На мове слово «спецназначение» звучит как «спецпризначення», а в сокращенном варианте – «спецприз». Согласитесь, для суперменов лучшей армии Европы несолидно.

Кстати, эксперты вроде Виталия Гайдукевича после презентации этой песни стали требовать вычеркнуть термин «спецназ» из украинского языка, намекая, что неудачи ВСУ сакрально связаны со старорежимным термином. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь…

Еще один исполнитель, которым пытают слух украинцев, это Тарас Тополя с песней «Не сумуй» («Не грусти»). Тут все просто – вспоминаем «як горів майдан», «кров побратимів на щитах», «киборгов-героев и руины Донецкого аэропорта» под унылое завывание в припеве, о том, что Господь оберегает вэсэушников. Завершается песня в лучших традициях жанра:

* * *

Так случилось, что рок-музыка, которая в середине 60-х годов 20 века была важной частью мирового антивоенного движения и сформировала целую субкультуру хиппи, в современной Украине превращается в жупел, который раскручивает не только войну и уничтожение сограждан, но и обыкновенный украинский фашизм, как это делают группы «Кому вниз» или «Гайдамаки».

То есть рок-музыки в этом отношении на Украине не осталось. Есть только агрессивный бандерфольк в антураже рок-н-рольных гитарных рифов, тактов и ритмов.

Вполне годится для похоронного марша популярной  украинской музыки, лучшие представители которой, похоже, покинут страну вместе с безизом. За границей и платят больше, и концерты не срывают, и к бандерофилии не склоняют.