Польская служанка Украина на задворках Европы

После госпереворота 2014 года оказавшиеся у власти политические силы без устали твердят, что Украина окончательно порвала с Русским миром и возвращается в мир Европейский, к которому всегда принадлежала.

Надуманность такого утверждения очевидна, как очевидно и то, что стремление к европейскости продиктовано не осознанием цивилизационной общности Украины с Европой, а желанием присосаться к сытому соседу. Если бы Европа была бедной, Украина отпиралась бы от неё двумя руками, доказывая, что никакая она на Европа и никогда ею не была.

На данный момент истории объединённая Европа – признанный полюс экономического процветания, и потому Украина хочет тоже быть Европой. В прошлые века доказывать принадлежность к Европе приходилось полякам. За восточной границей Польши начиналась Российская империя/Советский Союз, и поляки чувствовали себя пассажиром, висящим на последней ступеньке последнего вагона в поезде с надписью: «Европа».

Присоединение Киева к этой гонке сразу сделало поляков окончательными европейцами. Теперь Европа не заканчивается у западной границы Польши, потому что за её восточной границей есть ещё Украина. Украина, стоя за Польшей, силится доказать, что она Европа, а Польша, стоя перед Украиной – к ней спиной и лицом к Брюсселю, – уже находится внутри Европы.

Вопрос о принадлежности поляков к европейской культуре и цивилизации был, на самом деле, довольно мучительным для самих поляков. Запад не всегда признавал их полноценными европейцами, и полякам приходилось выдумывать разные пропагандистские небылицы, почему они в Европе не совсем свои. То им мешала слиться с Европой Российская империя (почему не империя Габсбургов и не Пруссия, тоже участвовавшие в разделе Польши?), то «железный занавес» и грозная тень Советского Союза. Хотя «железный занавес» опустил Запад после известной фултонской речи Черчилля, поляки делают вид, что занавес опустил СССР.

Распад СССР и крушение социалистического строя в Польше польские политики назвали «возвращением в Европу». Дескать, ментально поляки всегда там были, а теперь вернулись и на деле. Премьер Тадеуш Мазовецкий пошёл ещё дальше, заявив в 1990 году, что это не столько Польша возвращается в Европу, сколько Европа возрождается после того, как перестала существовать в 1945 году после Ялтинской конференции.

По Мазовецкому, Европа перестала существовать, потому что там не было Польши. Вот Польша вернулась, и Европа сразу возродилась. Такое бессовестное жонглирование понятиями в исполнении польского премьера показывает, что понятие Европы превратилось в идеологический конструкт, оторванный от географии и истории. Европа как географический фактор и историческое явление уступила место Европе как идеологическому мему.

Философ и культуролог Николай Данилевский (1822 – 1885) в работе «Россия и Европа» задавался риторическим вопросом: почему не высокие Альпы, а гораздо более низкие Уральские горы считаются водоразделом между Европой и Азией? Он знал ответ: потому что Европа, как понятие, утратила прежний географический смысл, заменив его политическим. После крушения СССР восточная граница Европы всё время движется дальше на восток. Уже и Прибалтика стала Европой, теперь Европой хотят сделать Украину, Молдавию, Белоруссию.

Границы Америки не «плавают», границы Африки тоже стоят неподвижно, и только границы Европы смещаются туда-сюда в зависимости от внешнеполитических амбиций Запада.

Геополитической задачей Запада является раскол евразийского пространства – от Львова до Сахалина – на конкурирующие осколки. Миф про Европу нужен для привлечения симпатий населения приграничных постсоветских республик. Отколоть их от Евразии Запад пытался неоднократно, последний раз у него это почти получилось в годы Гражданской войны, когда на Украине и Белоруссии хозяйничали германские, австрийские, польские войска. Это была стратегия «кольцо анаконды» – отколоть от Евразии буферные зоны, через которые она соприкасается с Европой и тёплыми морями (Чёрным, Азовским, Балтийским). Следующий шаг – задвинуть западную границу Евразии подальше вглубь континента по направлению северо-восток, во льды Сибири и Крайнего Севера.

Для Украины такой сценарий равносилен самоубийству, потому что крушение Евразии оставило бы Украину в состоянии геополитического вакуума и в окружении нестабильных слабых государств (такие псевдогосударства Запад мечтает создать на территории России) и рядом с Польшей, которая использует Украину в своих корыстных интересах. Польше выгодней, чтобы между нею и нестабильной Евразией существовала некая амортизирующая прослойка, которая примет на себя все нежелательные последствия такого сценария. Украине Варшавой и уготована роль такой прослойки.

Но это  – программа-максимум для Запада. Осуществить её он не в состоянии. Евразия, то бишь Россия, всё никак не развалится, а разрушительные процессы на Украине грозят выйти из-под контроля и пойти по непредсказуемому пути.

Чтобы избежать непредсказуемости, Варшаве важно держать Украину при себе. В этом причина заинтересованности Польши украинской тематикой, от культуры до политики. Но считают ли поляки украинцев полноценными европейцами? В смысле географии, возможно, да, но в смысле менталитета и идеологии – нет.

Польша всегда выставляет себя европейским адвокатом Украины. А для Польши Европа – это всегда анти-Россия. Многие поляки смотрят на украинцев как на этакую более европеизированную разновидность россиян, видят в них сторонников идеи о советском солдате-освободителе Польши от гитлеровских захватчиков и т.д. Но почему украинцы должны по прихоти поляков отрекаться от памяти своих дедов, спасших Польшу от полного истребления нацистами в 1945 году?

Культ Бандеры, по соображениям Варшавы, должен потеснить культ Великой Отечественной войны в сердцах украинцев. Но с Бандерой Украина в Европу не войдёт, сказал один польский политик. Как ни крути, украинцы для поляков вроде бы европейцы, но какие-то неполноценные.

Журнал «Новая Польша», рассчитанный на одурманивание либеральной пропагандой с антироссийским душком русскоязычного читателя, констатирует, что для поляков заметную роль в образе украинцев играет фольклорная архаика. А нам Киев твердит, что путь в Европу для Украины – синоним развития и процветания! Советская Украина ассоциировалась у поляков с авиапромом, наукой, а самостийная Украина – с цимбалами, бандурами, малиновыми шароварами.

Европа всегда настороженно относилась к славянству, ведь она – плод романо-германской политической мысли. Польша долгое время доказывала, что славянство делает поляков особенно ценным приобретением для Европы. В культурном смысле вряд ли, так как объединённая Европа долгие десятилетия прекрасно обходилась и без славян. Первые славянские государства стали членами ЕС лишь в 1990-х. Польское славянство было необходимо Европе для того, чтобы через Польшу, как славянское государство, вести противостояние со славянской Россией. Россия представляет собой просто альтернативный политический полюс, который Западу никак не удаётся покорить, а Запад не любит, когда ему не подчиняются.

Тут-то Польша и пригодилась Западу, взявшись за Украину и Белоруссию. Антиправительственные пикеты, демонстрации, антигосударственные политические демарши в парламенте – чего только не было инициировано Варшавой в этих республиках за годы их постсоветской самостийности. Польше отведена роль троянского коня Запада в славянском мире, а Украине Польша отвела роль глупого жеребёнка, которого она может использовать в своих целях.

В глазах поляков европейскость Украины зависит от её враждебности к России. Чем больше враждебности, тем больше европейскости поляки готовы «одолжить» Украине. «Долг» придётся потом отработать. Для иллюстрации польского взгляда или, скорее, мечты об украинско-российских отношениях, снова сошлюсь на «Новую Польшу», пропагандирующую мысль о непреодолимой разности между жителем Украины и жителем России. Силясь доказать эту мысль, польские авторы надёргали цитат из разных текстов, подтасовав их так, чтобы убедить всех в своей правоте. Лживость подобных утверждений очевидна любому гражданину Украины, у кого есть родственники или друзья в России.

Европейскость для Украины – гибельный путь к вражде с самым крупным своим соседом (Россией), скукоживанию экономики, завязанной опять-таки на рынок этого соседа, и отсутствие перспектив модернизации промышленности, потому что промышленность Украины – составная часть производственного комплекса российской промышленности.

Главным мотивом объединения Европы было желание построить эффективную экономику. Тем же могла заняться и Украина, если бы развивала отношения с Москвой. Но Украине Запад этого не позволяет, делая вид, будто хочет превратить её в процветающую европейскую державу