Полёты в космос и земляки-николаевцы
28.01.2009
Напечатать
А
А
А
В октябре 2008 года мне довелось побывать на Байконуре и собственными глазами увидеть старт очередной космической экспедиции на МКС. Скажу сразу - это незабываемое зрелище.
В нашей сегодняшней суматошной жизни с её политическими катаклизмами и экономическими кризисами полёты в космос отошли на второй план. Это наши отцы и деды считали каждый такой полёт достижением всего человечества. Нынешнее поколение такие полёты воспринимает скорее равнодушно, как нечто совсем обычное и вроде бы даже не имеющее прямого отношения к реальной жизни. А ведь ещё совсем недавно миллионы землян замирали от одного словосочетания “космодром Байконур” и не могли даже подумать о том, чтобы когда-либо побывать там! Вот и я до последнего времени не мог себе представить, что мне удастся не только побывать на Байконуре, но и увидеть всё собственными глазами.
Байконур
По общеисторическим меркам Байконур - город совсем ещё молодой. Ему чуть больше 50 лет. В феврале 1955 года Советское Правительство приняло решение строить первый отечественный космодром именно в этом месте. Математики вычислили эту точку на глобусе как наиболее оптимальную для запусков советских спутников на околоземную орбиту. Байконур - это 300 солнечных дней в году, место, где почти не бывает дождей, относительно недалеко отстоящее от экватора и значительно удалённое от остальных населённых пунктов. Всё остальное - комфортность, отсутствие пресной воды, условия жизни и деятельности людей рассматривались, по всей видимости, как второстепенные факторы. С тех пор и сегодня здесь всё привозное - и вода, и строительные материалы и, разумеется, оборудование. Это наложило определённый отпечаток на судьбу города - он и сегодня является своеобразным придатком к космодрому. Всё в Байконуре “завязано” на космос и крутится вокруг него.
Город Байконур с высоты птичьего полёта
В переводе с казахского Байконур означает “дом хозяина”, что совсем не гармонирует с теперешним обликом города. Здешние дома не отличаются архитектурными изысками - сплошь панельные пятиэтажки советского периода, более подходящие под определение жилья временного, чем капитальных домов, где живут настоящие хозяева. Впечатление такое, что не только космонавты, но и все жители Байконура рассматривают здешнее своё жилище, как нечто временное, недолговечное - прилетели, обеспечили запуск очередного корабля, пожили, и домой…
В Байконур мы прилетели уже ближе к вечеру, хотя из Москвы вылетали ещё днём. Разница с московским временем тут 3 часа. А в гостиницу, где живут и готовятся к старту и космонавты, и многочисленные обслуживающие специалисты, прибыли и совсем уже поздно. Поначалу думалось, что накануне старта столкнёмся чуть ли не с больничным режимом, но жизнь, оказалось, там била ключом. Корреспонденты зарубежных СМИ, пресс-конференции профильных специалистов, обеспечивающих полёт, интервью, брифинги... Здесь чувствуется напряжённая работа десятков самых разных людей, управляемая и направляемая тем не менее кем-то, кто всё знает и уверенно держит руку на пульсе происходящего. Этот человек - наш земляк из Николаева, Герой России полковник Юрий Гидзенко.
Гидзенко
За всё время, что я пробыл на Байконуре, я не встретил ни одного человека, который бы не то что возражал, а просто попытался бы спорить с Юрием Павловичем Гидзенко. Хотя он никогда и ни на кого не повышал голос и уж тем более не повторял указание дважды. Просто все вокруг, как мне показалось, изначально приняли как данное - он руководитель, с него, если что случится, весь спрос, а потому его слово здесь - закон.
С полковником Юрием Гидзенко - одним из руководителей Центра подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина до этого мы были знакомы уже давно. Достаточно для того, чтобы, в конце концов, перейти на “ты”- просто потому, что со временем так стало удобнее обоим. Но скажу честно - на Байконуре я часто ловил себя на мысли, что в это сверхнапряжённое предстартовое время моё “тыкание” руководителю международного полёта было как-то не совсем уместным. В подготовительном процессе никакой фамильярности нет и быть не может, а уж тем более с Гидзенко. И хотя все здесь знают друг друга по многу лет, обращаются к нему только как к “Юрию Павловичу”. Ну, может, иногда используют уважительно-сокращённое - “Палыч”. Палыч сказал, с Палычем согласовано и пр. Он – главный, на нём лежит вся ответственность за этот старт. Персонально на нём. Какая уж тут фамильярность?
Ещё в Звёздном городке в Центре подготовки космонавтов, осматривая макет Международной космической станции, я невольно задавал себе, а потом и Гидзенко вопрос:
- Юра, ну почему внутри международной космической станции всё так, как бы это помягче сказать, простовато. Как-то, не современно, что ли. В XXI веке и различные тумблеры - а их множество на станции, и экраны мониторов могли бы быть “поновомоднее”- на сенсорах, а не такие, как будто из середины прошлого столетия.
- Понимаешь, - разъяснял мне Гидзенко, - у американцев всё именно так и есть - и красиво, и новомодно. Сенсоры, дисплеи и прочая электроника. Только ведь задачи у нас ставятся разные. Им важно, чтобы всё было красиво, а нам - чтобы в первую очередь надёжно летало. Тут ведь люди летают, и это главное!
- А что нельзя так, чтобы и надёжно было, и красиво?
- Можно, но не сразу. Каждый винтик на корабле - это результат труда сотен, а может, и тысяч специалистов. И любое решение изменить то или это писано кровью. И дело тут не в консервативности - просто заранее никто не может сказать, как этот сенсор поведёт себя в космосе через несколько месяцев. Космос ошибок не прощает. Ну не место это для экспериментов и нововведений.
- Как это???
- Да вот так! Ты сравни надёжность наших запусков и американских. За все 47 лет пилотируемых полётов из 200 с лишним наших стартов было всего две аварии! Аварийность - менее 1%. А у американцев из пяти Шаттлов двух уже нет. Вот и считай аварийность. Потому и осторожно внедряются у нас и сенсоры, и всякие другие новомодные штуки. Ведь одно дело тут на земле что-то неработающее поменять и исправить, и совсем другое там, на орбите...
Конечно, я понимал, что Гидзенко знает, что говорит. Сам трижды побывавший на околоземной орбите, причём дважды эти полёты продолжались более полугода, Юрий Павлович не просто имеет своё собственное мнение - он его прочувствовал и выстрадал всем своим организмом. И теперь передаёт свои знания и навыки и российским космонавтам, и американским.
Международный космический экипаж идёт по знаменитой дорожке к Председателю Государственной комиссии. Сразу за экипажем следуют руководители полета от США и РФ (в форме - полковник Ю. Гидзенко)
…Старт космического корабля был назначен на 12 часов дня, подъём экипажа и начало непосредственной подготовки к полёту - на 5 утра. Гидзенко был на ногах уже в 3. Он первым поднялся и начал планировать график всех мероприятий от подъёма экипажа до его посадки в корабль. Заметил меня в холле гостиницы.
- А ты то чего не спишь?
- Да как же тут уснёшь? Ведь столько эмоций, впечатлений. Всё хочется увидеть.
- Ну тогда посиди пока тут, а в 6 утра будет встреча и проводы экипажа. Пойдёшь с ребятами - тебя пропустят. «Ребята» - это мои знакомые ещё по Звёздному городку земляки-николаевцы, полковники Игорь Марценюк и Валерий Сиволап. У них тут, конечно, свои функциональные обязанности по подготовке этого старта, но по просьбе Гидзенко со вчерашнего вечера они занимаются ещё и мной.
Космические полёты, как выяснилось, сопровождают свои ритуалы и традиции, неукоснительно соблюдаемые многие годы. Один из них - обязательный автограф космонавтов на память о полёте на дверях гостиничного номера, в котором они жили на Байконуре. Это - святое. А ещё обязательное благословение экипажа, который проводит тут же в 6 утра священник. Ну и конечно, посадка деревьев на специальной аллее рядом с гостиницей. Из этих деревьев, посаженных разными космонавтами в разное время, теперь уже повырастали целые рощи. А первое из них посадил, как известно, первый космонавт планеты Юрий Гагарин. Оно и по возрасту, и по высоте тут самое большое. Хотя, если честно, растут эти деревья как-то не очень. Климат здешний, вероятно, не совсем этому способствует, да и почва тут отнюдь не чернозём, но традиция есть традиция.
Это тоже наш земляк - николаевец из Центра подготовки космонавтов полковник И. Марценюк
Экипаж
В этот раз на МКС отправлялся международный экипаж в составе россиянина Юрия Лончакова и двух американцев - “полноправного” астронавта, юморного и открытого Майкла Финка и космического туриста Ричарда Гэрриота. Последний мне показался каким-то чудаковатым, вроде профессора Плейшнера из известного сериала. Впрочем, возможно, это только внешнее впечатление.
Американцы - и космонавты, и многочисленные специалисты в вопросах подготовки полёта - заранее и безоговорочно отдали пальму первенства россиянам и со всеми вопросами в первую очередь шли к Ю. Гидзенко. Тем более что он, помимо неплохого знания английского, в совершенстве знает всю техническую терминологию. А уж в устройстве корабля и организации полётов - он просто гуру. Это признали все, и если Гидзенко говорит “нет”, - спорить с ним бесполезно, кто бы ты ни был - россиянин или американец.
А знаете, как организовано питание космонавтов? Питаются они в том же общем зале, где и все остальные “проживающие” в гостинице. Правда, стол их чуть отдалён от других, чтобы ни у кого соблазна не было сесть именно за него. А может и с дезинфекцией это связано, чтобы не было прямого контакта с остальными. К слову, к дезинфекции тут отношение строгое - везде стоят специальные приборы для обеззараживания рук и лица. А в остальном всё, в том числе и само питание, обычное, как у всех. Я думал тут разносолы будут, раскрывающие широту русской души. Ничего подобного. Кашки овсяные, супчики диетические, словом, никаких изысков...
Часто, глядя с экрана телевизора за тем, как космонавты идут к месту рапорта, я обращал внимание на странные металлические ящики, которые каждый из них несёт в левой руке. Так вот, выяснилось, что это - кондиционеры, отвечающие за климат- контроль внутри самих скафандров. Пока космонавты ещё на Земле, но уже в герметичных скафандрах, их тела ограничены в воздухообмене. Это своего рода “баня”, в которой тела космонавтов очень быстро перегреваются. Вот и носят они с собой до самого старта ручные кондиционеры, которые через присоединённые трубопроводы обеспечивают им комфортные условия.
Каждый космонавт оставляет свой автограф на двери номера гостиницы. Это - традиция
Старт
Сказать, что старт космического корабля впечатляет, - значит ничего не сказать. Старт ракеты не только видишь с расстояния примерно 250 метров, но и чувствуешь его всем своим организмом. Вначале слышится мощнейшее “гудение” ракетных двигателей, заглушающих речь собеседников, даже стоящих рядом. Затем как-то неестественно - нервно и напряжённо начинает подрагивать почва под ногами, словно во время землетрясения. И только потом - ярчайшая ослепительная вспышка, и ракета устремляется ввысь. Видимая часть полёта занимает всего-то минуту, может, полторы от силы, после чего видишь лишь едва различимую светящуюся точку на безмятежно-голубом небе. Всё! Полёт состоялся, и все, кто в этот момент находится на стартовой площадке, начинают поздравлять друг друга с успешным стартом, а потом медленно расходятся по своим автобусам. Для большинства из них всё самое интересное уже позади. А для тех, кто отвечает за проведение полета - всё только начинается...
Старт космического корабля - это начало кропотливой и ответственной работы для тысяч специалистов и здесь на Байконуре, и в подмосковном ЦУПе. Правда, работа эта не видна. О ней редко рассказывают в теленовостях, и ещё реже что-либо показывают. Но все понимают - после старта космический корабль незримо связан с землёй сотнями, а может и тысячами радио- и телекоммуникационных связей, не прерываемых ни на минуту. И те, кто сегодня обеспечил непосредственный старт ракеты, уже завтра переместятся в подмосковный ЦУП - Центр управления полётом и продолжатся обычные рабочие будни. Для всех. И для тех, кто в космосе, и для тех, кто здесь на земле…
Старт ракеты с расстояния 250 метров
* * *
В самолёте, на котором мы возвращались из Байконура в подмосковный Звёздный Городок вместе с руководителями и специалистами подготовки полёта, было непривычно тихо и даже как-то буднично. Многие офицеры и специалисты отсыпались. У всех чувствовалась внутренняя накопившаяся усталость, какая бывает после тяжёлой физической работы. Недели напряжённого труда, постоянные недосыпания, ежедневные совещания, переговоры, неизбежные согласования различных нюансов - всё это выматывает даже крепких и подготовленных мужчин. Но никто не жаловался и уж тем более не считал это чем-то особенным, сверхъестественным. А ведь от них, от этих немного уставших, но сделавших своё дело людей, зависит, в конечном счёте, развитие всей космонавтики нашей общей планеты Земля. Это и есть их работа. Тяжёлая работа. Мужская…
_________________
ХРИСТЕНКО Владимир Николаевич - глава Николаевского землячества в Москве.
67
Поставить лайк: 125
Если Вы заметите ошибку в тексте, выделите её и нажмите Ctrl+Enter, чтобы отослать информацию редактору
https://odnarodyna.org/content/polyoty-v-kosmos-i-zemlyaki-nikolaevcy
Архив публикаций
Календарь
ноябрь 2024
ПН
ВТ
СР
ЧТ
ПТ
СБ
ВС
282930311234567891011121314151617181920212223242526272829301