Синдром карателя – основа трагедий на долгие годы

Новостные сводки Украины по городам и селам все чаще напоминают сводки фронтовые: там взорвали гранату, здесь пальнули из гранатомета, у этих была перестрелка из автоматов. Вооруженные выходки людей, участвовавших в т. н. АТО, стали явлением обыденным. Их называют ветеранами, хотя их средний возраст всего-то 35 лет. На Украине уже более 328,5 тысячи человек признано участниками боевых действий в Донбассе. На днях глава комитета Верховной рады по делам ветеранов, участников конфликта и людей с инвалидностью Александр Третьяков сообщил, что более тысячи бывших атошников покончили жизнь самоубийством.

В 2018 году случайными жертвами «ветеранов» стали почти 50 человек. Прихватившие с собой, «шоб було», арсеналы оружия «побратимы» убивают не только своих жен, сожительниц, родственников, друзей, собутыльников, но и случайно попавшихся на глаза людей.

Помните, как в Киеве средь бела дня прямо на остановке у метро «Черниговская» вояка Владимир Балабух из 72-й омбр зарезал одессита Руслана Юрченко.

В с. Залесье Броварского района Киевской области бывший атошник обстрелял из АК-47 соседей, а после забросал гранатами прибывший полицейский патруль. В с. Бондуровка Немировского района Винницкой области отпускник подорвал гранатой свою бывшую жену и ее нового мужа. 16 апреля в киевском парке «Киото» бывший атошник взорвал гранату, при этом пострадал сам и случайные прохожие.

* * *

А держава просто продолжает войну, следовательно, продолжает плодить потенциальных преступников с «переключенными мозгами». Проблема преступности бывших и настоящих участников войны в Донбассе тревожит общественность. Об этом пишут СМИ, но держава продолжает игнорировать проблему реабилитации страдающих ПТРС (посттравматическое стрессовое расстройство).

Тревогу бьют лишь серьезные психологи и психиатры, понимающие масштабы грядущей «синдромии», да родственники тех, кого убили, изнасиловали, покалечили т. н. герои нации. Созданные реабилитационные центры не могут охватить всех нуждающихся в помощи, тем паче что те не ощущают своей опасности для окружающих, уверены в нормальности или стесняются не то что лечиться, но и корректировать психику. Да среди лекарств у них на первом месте водка или наркотики.

* * *

Нынешнюю атошную психиатрию сравнивают с вьетнамским, афганским или чеченским синдромами, хотя реально происходящее на Украине уместнее называть не столько донбасским, сколько карательным синдромом.

Психологи объединяют поствоенные психические расстройства в устоявшуюся «академическую» форму влияния военных действий на психику индивидуума. И в этом отношении психиатрия «героев АТО» подходит для обобщения с указанными синдромами.

Но карательный синдром имеет ряд ключевых отличий и причин формирования психических отклонений, их мутацию.

Начнем с того, что война в Донбассе имеет признаки гражданской войны, когда противники почти абсолютно идентичны по этническим, религиозным, социокультурным признакам.

Вьетнам и Афганистан были войнами «заграничными», со своими мотивациями участвующих. В Чечне, которую тоже иногда относят к гражданской войне, сражались разные этнические и религиозные группы. Потому в основе киевской пропаганды лежит тезис, что в Донбассе «украинцы воюют с российской агрессией», хотя факт остается фактом.

Немаловажно, что наказание и кара донецким жителям были мотивацией начала АТО, в чем признавались сами организаторы и участники, особенно из добровольцев, которых тогда хватало.

Ведь в упрощенной трактовке событий призыв «задавить донецких» был главным для рядовых павианов майдана, которые после бегства Януковича занимали очередь в военкоматы.

Они хотели и призывали убивать, они восторгались эмоциональным предчувствием бойни. СМИ упаковывали бойню в обертку «защиты Батькивщины», «отечественной войны». И бойня казалась этаким «сафари на сепаров», которых можно давить танками, косить из пулеметов и долбить их из РСЗО «Град». Во славу Украины.

Но случились Зеленополье, Шахтерск, Иловайск и Дебальцево. Карательная мотивация сменилась ПТРС в его признанной форме. Собственные кошмары, горы трупов, паника поражения, ощущение предательства здорово промывали мозги. Именно тогда в интервью выживших впервые прозвучали вопросы типа «Зачем нам нужна эта война?».

Если бы «терапию котлов» не остановили минскими договоренностями, то 70% личного состава ВСУ стали бы убежденными пацифистами, но с вьетнамским синдромом, когда о войне лучше не вспоминать.

Сегодня же вспоминать, а то и допридумывать войну стало трендом. Если ветеран чего-то не вспомнит или не понимает, ему быстро помогут. Для этого существуют Тымчук, военные эксперты или пресс-волонтеры вроде Юры Мысягина, только в «Фейсбуке» положившего уже три дивизии «агрессоров». Они «придумывают войну».

Это еще один фактор, отличающий формы известных поствоенных синдромов прошлого от украинского карательного синдрома.

Информационное сопровождение войны. Везде оно было разным. Вьетнамскую войну массово опротестовывали. Афганистан обычно замалчивали, выдавая дозированную инфу. Чеченскую войну, особенно первую ее часть, т. н. демократические СМИ превратили в позорную тряпку.

Стараниями пропаганды АТО стало едва ли не мостиком в Вальгаллу, где чубатые герои под жужжание шмелей жрут галушки и пьют горилку в окружении сиськатых казачек. Убийство сограждан раскрутили эффектнее песен Вакарчука.

Войну превращали в привычный повседневный домашний атрибут. Война «льется» из телевизора, на войну отчисляется процент зарплаты, дети рисуют подарки «воинам АТО», волонтеры клянчат пожертвования. На войну заманивают льготами, земельными участками и зарплатой, которая на гражданке была не у всех.

Не забудем, что большинство атошников – селяне, недалекие и простые, которых вдруг телевизор возносил до небес, превращая в мифических Гераклов, которые одним выстрелом гранатомета косят до роты горно-бронетанковых бурятов. Их приглашают в школы, ставят в первый ряд при возложении венков, помещают фото на билборды. СМИ и часть общества поощряют «побратимов» – убивайте дальше! На днях Порошенко порадовался и сообщил, что амеры таки подкинули Javelin. Им не жалко. Убивайте друг друга.

Такая информационная поддержка войны однозначно влияет, а точнее - извращает ПТРС. Получается, что для пострадавшего война не фобия, а напротив – лучший отрезок его скучной и унылой жизни.

Наконец, на психическое состояние военного влияет его адаптация в обществе после службы. Да, фраза, сказанная впервые в фильме о Рембо, «не я вас туда посылал» раздается и на Украине. Но говорят ее редко, ибо часто лицо, к которому она была обращена, возвращается с толпой себе подобных для морального, материального или физического наказания сказавшего. Водители маршруток, отказавшихся везти «льготников», подтвердят.

Держава в таких случаях молчит в тряпочку, ведь она создала эту ситуацию и продолжает потакать формированию психически неуравновешенной вседозволенности. Безнаказанность «ветеранов», которую власть подтверждала амнистиями даже в случаях страшных преступлений, – это чисто украинское изобретение. Ни одна война не дала после себя такого количества убийц и такой «ветеранской агрессивности».

В Мариуполе боец «Азова», перерезавший горло горожанину, получил лишь служебное ограничение в повышении в звании и должности сроком на два года. Иванковского «героя АТО», насильника, надругавшегося над несовершеннолетней, судья Гончарук всего лишь оштрафовал на 3 тысячи грн.!

А история с убийством на киевской остановке и вовсе подняла в соцсетях волну реабилитации убийц-атошников. Мол, не дразните героев, уступайте им очередь и не отвечайте на хамство. Они ведь вас защищали. Кстати, если вспомнить историю с Витой Завирухой, то ее вовсе собирались отбить.

Но по факту оказывается, что «героев» поддерживает не общество, а лишь соцсети, болтуны и писаки. В самом деле, их ждут смехотворные льготы, обманы с выдачей УБД и выделением земли, молчаливое презрение большинства. Его не слышно, но его чувствуешь. На ветерана-атошника не смотрят так, как смотрят на ветерана Великой Отечественной войны. Ветеранов т. н. АТО встречают разве что на коленях, когда их трупы привозят на родное кладбище. Да и на колени становятся все реже.

После фанфар к такому привыкать сложно. Они агрессивны. И общество отвечает им этим же. Потому Главный военный психиатр Украины Олег Друзь и заявил, что 98% участников АТО нуждаются в психиатрической помощи, а 93% ветеранов несут угрозу обществу. Известно, что Олег Друзь тут же был снят с занимаемой должности.

От этого не изменилось то, что ПТРС сопряжен с арсеналами оружия, привезенного с войны. А ружье, если оно висит, все равно выстрелит. Может во владельца, может в его жену, детей или прохожих. Перспективы мрачные, но их надо знать.

Порошенко 30 апреля заявил, что «широкомасштабная АТО на территории Донецкой и Луганской областей завершается. Мы сейчас начинаем военную операцию под руководством ВСУ для обеспечения защиты территориальной целостности, суверенитета и независимости нашего государства».

Заседающие в ангаре ещё советского производства люди не хотят верить в то, что может с ними сделать 250-тысячная армия, доведенная до предела политическим маразмом. Ведь ей пообещали, что «противостояние агрессии, отпор российскому агрессору завершится тогда, когда будет освобожден последний клочок украинской земли» в Донбассе и Крыму.

Причем эти люди, начинавшие братоубийственную войну против жителей Донбасса, так и не хотят признать причины этой войны. Но придётся. 30 апреля они признали, что террористов в ЛНР и ДНР нет.

Однако в обществе никуда не уйти от того, что приобретённый синдром карателя - основа будущих трагедий для жителей Украины. На долгие годы.