Информационно-аналитический портал
ссылка

Тогда это была не история, а политика

Андрей ГАНЖА
6.09.2009
Напечатать
Увеличить шрифт
А
А
А

Писать о причинах начала Второй мировой войны и ее жертвах сегодня крайне сложно (сказывается повышенное внимание к этой теме сегодня как историков и политологов, так и политиков, и представителей СМИ). Но все равно необходимо. Хотя бы для того, чтобы помнить и не повторять ошибок. И не превращать свою историческую гордость в тряпку для протирания иных исторических обид и амбиций. Которые, и в этом Украина уже убедилась на опыте своего черноморского шельфа, могут легко трансформироваться в политические претензии.

Потому что «политика – это история, опрокинутая в прошлое» (Михаил Покровский). А если кому-то не нравится советский историк, то «политика на семьдесят, а может, и восемьдесят процентов - это дискуссия на тему истории» (Юлиуш Мерошевский, польский политолог).
 
Можно согласиться с известным клише: «История не имеет сослагательного наклонения». История-то, может быть, и не имеет. А вот политика сплошь состоит из сослагательных наклонений и называется это политическим анализом. Анализом спектра возможных решений. Неправильно принятое политическое решение своим следствием может иметь гибель государства, политику доверенного. А это неприемлемая цена, если, конечно, политик работает в интересах своего государства.
 
1 сентября в польском Гданьске лидеры большинства европейских стран собрались совсем не по радостному поводу – в память 70-летия начала Второй мировой войны. В канун этой даты создавалось впечатление, что в Польше произойдет моральная экзекуция России, связанная с подписанием Советским Союзом, 23 августа 1939 года, «Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом» (пакта Молотова-Риббентропа) и секретного Протокола к этому договору. Того самого, существование которого категорически отрицалось в СССР и который ныне хранится в Архиве Президента РФ, в «Особой папке», пакет № 34. Протокол предусматривал раздел стран Восточной Европы на сферы немецких и советских интересов на случай «территориально-политического переустройства» этих стран. Через восемь дней Гитлер напал на Польшу. Началась Вторая мировая…
 
Экзекуция и началась… Польский Президент Лех Качиньский взял с места в карьер: «Не Польше следует учить уроки смирения. У нас нет для этого причин. Причины есть у тех, кто своими действиями развязал эту войну». И тут же назвал этого «тех». «Большевистская Россия» нанесла Польше «удар в спину», выполняя «в соответствии с пактом Молотова–Риббентропа свои союзнические обязательства».
 
А Россия особенно и не возражала. И во время своей речи в Гданьске, и за несколько дней до того, в статье, опубликованной в популярной польской «Газете Выборчей», российский Президент признал, что в 30-е годы любые попытки умиротворить нацистов, заключая с ними различные соглашения о ненападении, были «с моральной точки зрения неприемлемыми, а с политической — опасными». Это – признание ошибки. Очень сдержанное… Но почему оно должно быть другим?
 
Я сейчас не буду давать оценку Мюнхенским соглашениям, «подарившим» Гитлеру Чехословакию, которая по своему военному потенциалу в 1938 году была не слабее Германии. Как и позиции самой Польши, во многом сорвавшей создание «новой Антанты». То есть идеи коллективной безопасности в Европе, гарантированной СССР, Англией и Францией. Той идеи, которая в начале 1939 года вполне могла прищемить хвост Гитлеру.
 
Я даже не буду комментировать поведение самой Польши во время «Мюнхенского сговора». Когда она «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства» (Уинстон Черчилль). Ведь чешскую (большую) часть Тешинской Силезии в ноябре 1938 года Польша присоединила к себе.
 
Я только присоединюсь к вопросу, заданному американским историком Уильямом Ширером: «Если Чемберлен поступил честно и благородно, умиротворив Гитлера и отдав ему в 1938 году Чехословакию, то почему же Сталин повел себя нечестно и неблагородно, умиротворяя через год Гитлера Польшей, которая все равно отказалась от советской помощи?» И добавить от себя: «Почему Россия должна каяться за то, что иные страны считают просто частью своей истории? Только в соответствии с принципом «двойных стандартов», принятым в мире по отношению к России, что ли?»
 
Но сейчас речь о другом… Как бы не относиться к СССР, хорошо или плохо, фактом является то, что это государство существовало. И стремилось выжить. А при возможности – получить определенные выгоды. Это называется «государственный интерес».
 
А интерес был таков. Польша в 30-х годах была, пожалуй, самым опасным противником СССР. Все же страна, разгромившая в 1920 году Красную Армию. Ту самую, которая «от тайги до британских морей…всех сильней». Страна, видевшая как 200 000 бойцов этой армии унылыми толпами брели в лагеря для военнопленных, где больше половины из них нашли свой конец. Страна, Генштаб которой в августе 1937 года выпустил директиву № 2304/2/37 с ясным указанием, что конечной целью польской политики является «уничтожение всякой России».
 
И в конце концов страна, которая в течение ряда лет была хоть неверным, но «другом» гитлеровской Германии.
 
Да, конечно, с одной стороны, в 1934 году польский лидер маршал Пилсудский предложил Франции превентивную войну против Германии. (Хотя непонятно, чем он мог мотивировать такое предложение? Слабостью Германии? Очень благородно…)
 
Но, с другой стороны, в том же году Польша заключила с Гитлером договор о ненападении и много лет представляла интересы Германии в Лиге Наций, откуда та демонстративно вышла 20 октября 1933 года.
 
Но, с другой стороны, во время визита рейхсмаршала Германа Геринга в Варшаву в 1935 году стороны достигли соглашения о том, что Польша поддержит требования Германии о снятии ограничений на вооружения немецкой армии.
 
Но, с другой стороны, после польского визита Геринга в 1937 году, Польша поддержала аншлюс Австрии. И эта развитая страна была присоединена к Германии.
 
Так что – каждый играл свою игру. И у каждого были свои цели. Сколько бы ни писали о целях Сталина, одну из них жестко зафиксировал Уинстон Черчилль. А с его мнением, ярого противника СССР, даже нынешние политики-русофобы не считаться не могут. «Им (СССР – Авт.) было жизненно необходимо отодвинуть на запад исходные позиции германских армий. Им нужно было силой или обманом оккупировать прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Их политикой…руководили суровые реалии создавшейся ситуации».
 
И действительно, «старый орел» был прав. Можно посмотреть на карту и представить себе, что было бы, если бы 22 июня 1941 года группы армий «Центр» и «Юг» германского вермахта рванули вглубь СССР не с рубежа рек Нарева, Буга и Сана, а с линии Минск – Слуцк – Каменец-Подольский. Да к ноябрю они были бы не под Москвой, а где-то между Ярославлем и Уралом!
 
Конечно, Сталин не лучшим образом распорядился своими территориальными приобретениями 1939-1940 годов. Но тем не менее Минск был захвачен фашистами 28 июня 1941 года, Слуцк – 5 июля, Каменец-Подольский – 9 июля. Иными словами, территориальные приобретения по «пакту Молотова-Риббентропа» вынудили немцев в самом начале войны затратить минимум две недели – чтобы оккупировать новые территории, в 1939 году присоединенные к Украинской ССР. Этих двух недель, ох, как не хватило немцам под Москвой!
 
Да и потери немцы, хоть и не столь значительные, как в дальнейшем, но понесли. В своих «Дневниках» начальник Генерального Штаба вермахта генерал Гальдер оценивал потери на Восточном фронте (на 6 июля) в 64 132 человека (19 789 убитых и пропавших без вести, 44 343 раненых ). Без малого – 4 полноценные дивизии.
 
Так что, если «включить» сослагательное наклонение, то можно сделать один вывод. «Удар в спину Польше» 17 сентября 1939 года во многом спас Москву в ноябре-декабре года 1941. Если бы его не было, трудно говорить о том, как складывалась бы оперативная ситуация на советско-германском фронте вообще.
 
Хотя по большому счету какой там «удар в спину»? Ведь он существует в основном в воображении Президента Качиньского: на самом деле бить уже было некого. К середине сентября 1939 года, так и не получив поддержки с Запада, вооружённые силы Польши перестали существовать как единое целое: сохранились лишь локальные центры сопротивления. А в ночь с 16 на 17 сентября польское правительство и верховное командование бегут из страны на территорию Румынии, забыв о личной ответственности за судьбу государства, судьбу собственного народа.
 
Директор программ России и стран СНГ Германского совета по внешней политике Александр Рар недавно совершенно правильно заметил, что «70 лет — слишком короткое время для того, чтобы забыть или хладнокровно относиться к тем событиям». А история, если она не политизирована, – наука более чем хладнокровная. И оперирует не эмоциями, а результатами. А результат таков – Советский Союз выстоял, да еще и освободил Польшу от нацистской оккупации, заплатив за это жизнями более чем 600 тысяч советских воинов. Эти потери значительно превосходят потери Красной Армии при освобождении от нацизма Чехословакии, Венгрии, Румынии, Германии, Австрии, Югославии, Норвегии и Болгарии, вместе взятых.
 
К тому же именно благодаря твердой позиции СССР союзники по антигитлеровской коалиции согласились на то, чтобы Польское государство получило «бывшие германские территории к востоку от линии, проходящей от Балтийского моря чуть западнее Свинемюнде и оттуда по реке Одер до впадения реки Западная Нейсе и по Западной Нейсе до чехословацкой границы, включая ту часть Восточной Пруссии, которая в соответствии с решением Берлинской конференции не поставлена под управление Союза Советских Социалистических Республик, и включая территорию бывшего свободного города Данциг». Возможно, именно это более всего и бесит политиков и политизированных историков.
 
К сожалению, и украинских. «За последние месяцы действительно появилось много публикаций, рассчитанных на то, что это вызовет острую реакцию российской стороны. После чего можно было бы убеждать общественное мнение в Польше, что Москва не уважает польскую точку зрения, пренебрежительно относится к историческим фактам.
В такого рода кампанию включились и спецслужбы Украины…» Это не слова «обиженного москаля». Это сказал директор Европейского центра геополитического анализа Матеуш Пискорский (Польша).
 
А ведь Украине надо сейчас быть очень и очень осторожной. И в оценках, и в предпочтениях. Поскольку историческим фактом является следующий: 4 декабря 1939 года к Украинской ССР были присоединены Львовская, Волынская, Станиславская (с 1962 года - Ивано-Франковская), Тернопольская и Ровенская области. Всего – 89 762 квадратных километра. Или 14,86 % территории современного государства Украина. Присоединены за счет государства Польша.
 
«Действительно ли мы распрощались с этой имперской тенденцией?... Не думаю. Многие современные поляки мечтают не только о польских Львове и Вильно (Вильнюсе), но даже и польских Минске и Киеве… Альтернативой российскому империализму может быть только польский империализм, и так было всегда». Это - слова Юлиуша Мерошевского, одного из идеологов современного польского внешнеполитического принципа своих восточных связей («доктрина Гедройца-Мерошевского»).
 
Я не хочу никого пугать в своем Отечестве, тем более что считаю враждебность восточной и западной ветвей славянского древа исторической трагедией славянства. Но факты отъёма украинской территории (пусть пока только в виде черноморского шельфа), как говорится, налицо. И на гораздо меньших исторических основаниях, чем дальнейшие возможные претензии Румынии, Польши, Турции, Венгрии. Лиха беда – начало.
ИСТОРИЯ
57
Поставить лайк: 103
Если Вы заметите ошибку в тексте, выделите её и нажмите Ctrl+Enter, чтобы отослать информацию редактору
https://odnarodyna.org/content/togda-eto-byla-ne-istoriya-politika