Увидеть и понять друг друга… (I)

Запад есть Запад, Восток есть Восток

Так писал в XIX веке британец Киплинг. И добавлял: «И с мест они не сойдут». Но попытаться понять, осознать место и значение той цивилизации, к которой ты не принадлежишь, все-таки стоит. Во всяком случае, если предположить, что человек – существо мыслящее.

Иначе недостаток понимания замещается комплексом превосходства. Причем не только в сознании индивида, но и в самом обществе. Так возникают всяческие «уберменши» (сверхчеловеки) и «унтерменши» (недочеловеки) с полной уверенностью первых в своем праве уничтожать вторых.

Но перейдем к Украине. Суверенная украинская нация лихорадочно ищет своих предков. Порой даже во сне, поскольку только «сон разума рождает чудовищ» типа украинского этнического неандертальца ста сорока тысяч лет отроду. И в этом процессе поиска порой очень ярко проявляется ментальный ступор. Люди разных цивилизационных предпочтений просто не могут увидеть друг друга.

Лошади, традиции и гигиена дикаря

Не так давно журналист-культуролог Олесь Бузина опубликовал скандальную статью «Татары – предки украинцев». В принципе сам постулат не вызывает сомнений. Многосотлетний контроль турок и татар (а до этого – хазар, печенегов, половцев и прочих тюрок) над территорией современной Украины не мог не оставить следа в генетическом коде ее населения.

Общую ситуацию Бузина обрисовал так:

Оказывается, не европейский рыцарь в сияющих латах верхом на породистом жеребце, а кривоногий дикий азиат с арканом в одной руке и куском сырой конины – в другой – подлинный генетический и духовный предок украинских «еуропейців»! Как они хотят ускакать от него в Евросоюз, за Карпаты, а прошлое не пускает! Родословную-то не подделаешь! «Еуропейці» несутся от татарского пращура, сверкая пятками, а степной дикарь летит им вслед на косматой лошаденке: «Діточки, куди ж ви? Я ж ваш батько!»

Содержание постулата, повторюсь, сомнения не вызывает. Но вот форма… Хотя от правды никуда не денешься: именно так в сознании «массового украинца» выглядит образ исторического татарина-людолова. Хотя кто из них «дикий» - азиат с арканом или европейский рыцарь в сияющих латах – это еще очень большой вопрос.

Даже в отношении лошаденки. Уже с XIII века европейские дипломаты (Карпини, Рубрук)  восторженно писали о татарских лошадях-бахматах: маленькие, выносливые, с очень крепкими копытами. А главное – умеющие выбивать копытом из-под снега прошлогоднюю траву и этой травой питаться. И так – месяцами, без всякого овса и сена.

С лошадьми ясно, теперь о людях. Да, ранние монголо-татары, железной лавиной истоптавшие Азию и Восточную Европу, имели много обычаев, вызывавших недоумение у европейцев. Но большинство обычаев имело совершенно рациональное объяснение.

Монголо-татары не стирали одежду и панически боялись грома. Вроде и дикость, но всякий, кто хоть раз побывал в бескрайних и безводных евразийских степях, знает, как страшна там гроза и как ценна вода.

Монголо-татары не мыли посуду, «а если иногда и моют мясной похлебкой, то снова с мясом выливают в горшок. Также если они очищают горшки или ложки, или другие сосуды, для этого назначенные, то моют точно так же». Но сам Плано Карпини дал рациональное объяснение этому обычаю: «У них считается великим грехом, если каким-нибудь образом дано будет погибнуть чему-нибудь из питья или пищи».

 У степняков было много запретов. Например, по все тому же Карпини, нельзя было «вонзать нож в огонь или также каким бы то ни было образом касаться огня ножом, или извлекать ножом мясо из котла, также рубить топором возле огня, ибо они веруют, что таким образом должна быть отнята голова у огня; точно так же опираться на плеть, которой погоняют коня (они ведь не носят шпор); точно так же касаться стрел бичом; точно так же ловить или убивать молодых птиц, ударять лошадь уздою; точно так же проливать на землю молоко или другой какой напиток, или пищу…».

Если же в целом посмотреть на «образ татарина XVI-XVII веков» (к моменту формирования украинского этноса), то куда-то пропадает дикий азиат с арканом и куском конины. Но возникает сидящий на прекрасной лошади чистоплотный человек: намаз предполагает пятикратное омовение (в день, а не в год, как в Европе того времени). Одет он в удобную одежду (которую переняли многие окружающие народы – те же шаровары) и шелковое белье (о котором писал французский инженер на польской службе Боплан). В кармане – немецкие часы из Гамбурга (этот совершенно невероятный факт тоже зафиксирован Бопланом). В ножнах – сабля татарского производства (тоже были очень популярны, их так и называли – «ордынками»). Доспехи украшены татарской серебряной насечкой. В руках – кусок бастурмы, и вряд ли кто-то может сказать что-либо плохое о вкусовых качествах этой вяленой говяжьей вырезки.

Повседневность татарских будней

Конечно, можно возразить, что это идеализированный тип «дикого азиата», который, по сути, остался тем же разбойником хана Батыя, живущим грабежом несчастных земледельцев. Но, во-первых, эти разбойники создали самую большую империю в истории человечества, Монгольскую (Улуг Улус). А, во-вторых, так ли это?

Попробуем ответить на примере небольшой татарской орды, втиснутой на небольшую территорию Буджака (между устьем Дуная и Днестровским лиманом). Это самый дальний западный угол великой евразийской «степи Хейхат» турецких и персидских географов, тянувшейся от Дальнего Востока до европейских Паннонских равнин. 

Эти татары – потомки племени мангыт, которых в XIII веке в Буджак уже приводил великий монгольский полководец Ногай. После гибели Ногая они вернулись в Волго-Яицкое междуречье. В XIV веке, во время агонии Золотой Орды, они даже создали свое государственное образование – Ногайскую орду. Название орды – это дань героическому прошлому и легендарному полководцу Ногаю. Полностью в традициях Востока: ведь самоназвание узбеков, по наиболее распространенной версии, происходит от имени собственного могучего Узбека, хана Золотой Орды.

В XVI веке ногайцам было плохо. Голод и засуха конца 50-х годов уничтожила их скот. А тут еще русские начали брать Волгу под свой военный контроль. В итоге турки вывели 30 000 ногайских семей и расселили их (под формальным контролем крымских ханов) в низовьях Дуная и Днестра. И не прогадали. Ногайцы за три века не растеряли своих качеств блестящих воинов.

Туркам такое переселение было выгодно: как противовес возможному своеволию крымских ханов. Да и самим ханам тоже: поскольку прибыль приносили.

Основная прибыль, конечно, вызывала ужас у всех соседей. Это были набеги. У нас, украинцев, наверное, на уровне генетической памяти «вбит» страшный крик: «Орда идет!» Это когда шла многотысячная легкая конница и, раскинувшись веером мелких отрядов, гребла все, подчистую. Спрятаться или убежать от них было практически невозможно. Ведь как эти отряды «никогда не были обременены ни оружием, ни запасами пищи и никаким другим грузом из того, что составляет военные обозы, кроме небольшого количества поджаренного проса или измельченного сыра» (Михалон Литвин, XVI век). И, в первую очередь, людей, потому что именно пленники, ясырь, были основной добычей набегов и основным товаром на рынках Аккермана и Килии. 

Дмитрий Кантемир, господарь Молдавии в 1710-1711 годах и затем руководитель канцелярии российского императора Петра I, уже в XVIII веке писал, что для молдавских крестьян «особенно большим несчастьем является то, что они живут по соседству с татарами, которые не только тайно воруют все, что могут, но даже иногда под видом похода на Польшу (а в этом случае они не могут миновать Молдавию) открыто совершают величайший грабеж, уводя в плен всех жителей деревень».

Но ведь по-иному и быть не могло. Граница Буджака и Молдавии – это цивилизационный фронтир, пограничье. И законы там малосильны. Турецкие султаны до конца своего управления Буджаком издавали фирманы, запрещавшие набеги, – но не помогало. Ведь буджаки, по подсчетам шведского историка XVIII века Иоганна Тунманна «могли выставить от 30 до 40 000 воинов; они очень неспокойны и свободолюбивы». И эту неспокойную толпу надо было чем-то занять, иначе проблемы могли бы начаться у самой буджакской власти.

Да и молдаване не были паиньками и страдальцами. В 1683 году, когда практически все буджакское войско погибло во время похода турок на Вену, они особо не церемонились. Войска молдавского князя Штефана Петричейку и казаки правобережного украинского гетмана Степана Куницкого частым гребешком прошлись по Буджаку, уничтожив почти все степное население. Тот же швед Иоганн Тунманн замечал: «Однако молдаване платят им (буджакским татарам) часто тою же монетой и вообще считают долгом христианина лишить татарина жизни».

Военные нравы буджакских татар и их соседей, конечно же, хорошо известны историкам. Но основывалась их жизнь все-таки не на этом.