Вечная юность Юнны
2.06.2012
Напечатать
![](/sites/default/files/styles/adaptive/public/images/1unna.jpg?itok=aZl3IH6e)
А
А
А
Песни на ее стихи напевают все или почти все. Строки «Хорошо быть молодым, За любовь к себе сражаться, Перед зеркалом седым Независимо держаться…», «Кто так светится? Душа. Кто ее зажег? Детский лепет, нежный трепет, Маковый лужок…» или «На этом береге высоком, Где бьётся музыка под током, И смерти нет, и свет в окне…» больше помнят (исполненные голосом С. Никитина) поклонники бардовской песни. Но нет пределов у аудитории песенок «Большой секрет для маленькой компании» или «Собака бывает кусачей только от жизни собачьей…». Всенародность ее дарования подчеркивается и тем, что далеко не все знают и помнят, кто автор этих чудесных стихов.
А я вспомню и те строки, что навсегда поселились в моей собственной памяти, десятки раз прочитанные мной вместе с детьми:
У Марфы на кухне
Стояло лукошко,
В котором дремала
Усатая кошка.
Лукошко стояло,
А кошка дремала,
Дремала на дне,
Улыбаясь во сне.
Это Юнна Мориц. Молодости духа и творческой подвижности уроженки Киева, живущей много лет в Москве, можно позавидовать. «Поэзия — мой образ жизни. Всегда, с четырех лет, и даже раньше», — признается она.
Волнами сквозь меня, светясь, текло
Пространство ритмов, что гораздо глубже окон.
И в чёрных списках было мне светло,
И многолюдно в одиночестве глубоком.
Пространство ритмов, что гораздо глубже окон.
И в чёрных списках было мне светло,
И многолюдно в одиночестве глубоком.
![](/sites/default/files/images/image_admin/document/JAN2012/unnam01.jpg)
Юнна Мориц. Когда мы были молодые…
Получается, что ее стихи с нами уже очень давно. Мы зачитывались ее «взрослыми» поэтическими сборниками в 1970-80-х, ловили каждый. В 1990-е, когда был разрушен Союз, голоса ее не стало слышно. С начала 2000-х книги Мориц снова издаются. И снова сметаются с прилавков. И детские, и взрослые.
А она, как всегда, самостоятельна, неповторима и восхитительна в сочинениях и суждениях. На вопрос, какая из последних прочитанных книг произвела сильное впечатление, Юнна Мориц зубодробительно отвечает:«Епифанские шлюзы» Андрея Платонова. Книга 1927 года. Написана послезавтра, сейчас и здесь, и навсегда. Читаю ее постоянно, потому она и последняя из прочитанных, остальные книжные новости производят стильное впечатление, текстильное, но слабосильное».
Вот — фрагменты ее «очень краткой биографии — по многочисленным просьбам».
«У отца было двойное высшее образование: инженерное и юридическое, он работал инженером на транспортных ветках. Мать закончила гимназию до революции, давала уроки французского, математики, работала на художественных промыслах, медсестрой в госпитале и кем придётся, даже дровосеком. В год моего рождения (1937-й — автор) арестовали отца по клеветническому доносу, через несколько пыточных месяцев сочли его невиновным, он вернулся, но стал быстро слепнуть. Слепота моего отца оказала чрезвычайное влияние на развитие моего внутреннего зрения».
![](/sites/default/files/images/image_admin/document/JAN2012/unnam02.jpg)
Юнна Мориц
Позже она напишет:
Запах Днепра, в звёздах окно,
Киевом пахнет сирень.
Эта пора где-то давно,
Гдетства бегущая тень.
Киевом пахнет сирень.
Эта пора где-то давно,
Гдетства бегущая тень.
…
Памяти свет, огненный куст
Вырубить не топорам.
Гдерево звёзд, Андреевский спуск,
В небе Андреевский храм.
Вырубить не топорам.
Гдерево звёзд, Андреевский спуск,
В небе Андреевский храм.
«В 1941-45 гг. мать, отец, старшая сестра и я жили в Челябинске, отец работал на военном заводе. В 1954 г. я закончила школу в Киеве и поступила на заочное отделение филологического факультета. В 1955-м поступила на дневное отделение поэзии Литературного института в Москве… Летом-осенью 1956 г. на ледоколе "Седов" я плавала по Арктике и была на множестве зимовок, в том числе и на Мысе Желания, что на Новой Земле, в районе которой испытывали "не мирный атом"». Была исключена из Литинститута за "нарастание нездоровых настроений в творчестве", но закончила его в 1961 г., когда и выпустила первую книгу "Мыс Желания" (Москва).
![](/sites/default/files/images/image_admin/document/JAN2012/unnam03.jpg)
Поэты П. Вегин, Ю. Мориц, А. Вознесенский, А. Ткаченко на творческом вечере в ЦДЛ. 1977 год
Юнна Мориц известна и своими картинками, которые «не являются иллюстрациями, это — такие стихи, на таком языке». Была невыездной, однако с 1985-го прошли ее авторские вечера в Лондоне, в Кембридже, Роттердаме, Торонто, Филадельфии. Стихи ее переведены на все основные европейские языки, также на японский, турецкий, китайский. Награждена премиями имени А. Д. Сахарова (Россия), «Золотая роза» (Италия), «Триумф» (Россия), Премией правительства России в области культуры за 2011 год (за сборник «Крыша ехала домой»).
![](/sites/default/files/images/image_admin/document/JAN2012/unnam04.jpg)
Обложка книги Ю. Мориц «Крыша ехала домой»
«Мои дальние предки пришли в Россию из Испании, по дороге они жили в Германии, — говорит Ю. Мориц. — Я верую в Творца Вселенных, в безначальность и бесконечность, в бессмертие души. Никогда не была атеистом и никогда не была членом какой-либо из религиозных общин. Множество сайтов, публикующих списки масонов России, оказали мне честь быть в этих списках. Но я — не масон».
Юнна Мориц в одном интервью утверждает: «Есть несправедливая сила и слабая справедливость, и единственное, на что мы способны в этом смысле, — сделать силу более справедливой, а справедливость более сильной».
Её поэма «Звезда Сербости, датированная автором «25 апреля – 25 мая 1999 г.»,— кричащий акт протеста против бомбежек Югославии, против бесчеловечности, лицемерия, фактического европейского и заокеанского неогитлеризма, против лживой грантоедской «противозащитной шпаны» (образ из этой поэмы Ю. Мориц).
Рекомендую прочесть поэму целиком, а здесь приведу лишь несколько цитат.
Особо культурные парни
Балканы культурно бомбят.
В особо культурной поварне
Состряпали этих ребят….
Балканы культурно бомбят.
В особо культурной поварне
Состряпали этих ребят….
И будут потом ветераны
Особо культурной войны
Учить некультурные страны
Особому чувству вины…
Особо культурной войны
Учить некультурные страны
Особому чувству вины…
Тут гневная протестно-обличительная публицистика завершается мощными, трагическими строками солидарности с сербами:
В блокаде под бомбежками хавьер,
Летящих из Европска и Ковбойска,
Чтоб сербское скормить албанцам войско,
Перебомбив балканский интерьер.
Летящих из Европска и Ковбойска,
Чтоб сербское скормить албанцам войско,
Перебомбив балканский интерьер.
Но свечи сербам зажигает Бог.
И в этом свете мой поется слог,
Который сердца боль превозмогает,
Когда «сдавайся, серб!» орет орда,
Сама я — серб. Не сдамся никогда.
Творец нам, сербам, свечи зажигает.
И в этом свете мой поется слог,
Который сердца боль превозмогает,
Когда «сдавайся, серб!» орет орда,
Сама я — серб. Не сдамся никогда.
Творец нам, сербам, свечи зажигает.
Поэт (поэтка, как она себя неизменно называет) Юнна Мориц — гневный борец с фашизмом. Ее возмущает попытка европейских и иных доморощенных ревнителей уравнять перед историей гитлеровский нацизм и раздавившую его Страну Советов. Таких оплеух «толерантная» Европа, со всеми ее «новонезависмыми» странами, где нынче прославляются эсэсманы, еще не получала:
Мы?.. Гитлеру?.. Равны?..
Да он — родной ваш папа!
Теперь вы влюблены
В культурный слой гестапо.
Теперь у вас в мозгу
Такой завёлся счётчик,
Что должен вам деньгу
Убитый русский лётчик,
И океан валют,
Собрав по мелочишке,
Убитые пришлют
Вам русские мальчишки.
Да он — родной ваш папа!
Теперь вы влюблены
В культурный слой гестапо.
Теперь у вас в мозгу
Такой завёлся счётчик,
Что должен вам деньгу
Убитый русский лётчик,
И океан валют,
Собрав по мелочишке,
Убитые пришлют
Вам русские мальчишки.
…
Мы Гитлеру равны?..
Да он — родной ваш папа!
Теперь вы влюблены
В культурный слой гестапо.
И в следующий раз
Мы спросим вас любезно:
Как драться нам железно
И умирать за вас,
Чтоб было вам полезно?...
А мне, мерзавке, жаль,
Что гибли наши парни
За бешеную шваль
На русофобской псарне!
Да он — родной ваш папа!
Теперь вы влюблены
В культурный слой гестапо.
И в следующий раз
Мы спросим вас любезно:
Как драться нам железно
И умирать за вас,
Чтоб было вам полезно?...
А мне, мерзавке, жаль,
Что гибли наши парни
За бешеную шваль
На русофобской псарне!
Юнна Мориц является мощнейшим раздражителем для тех, кто считает себя ужасно прогрессивными, для тех, кто выходят с маршами «протестов» или дефилируют по бульварам от памятника к памятнику:
Меня от сливок общества тошнит!..
В особенности — от культурных сливок,
от сливок, взбитых сливками культуры
для сливок общества.
Не тот обмен веществ,
недостает какого-то фермента,
чтоб насладиться и переварить
такое замечательное блюдо
могла и я — как лучшие умы.
В особенности — от культурных сливок,
от сливок, взбитых сливками культуры
для сливок общества.
Не тот обмен веществ,
недостает какого-то фермента,
чтоб насладиться и переварить
такое замечательное блюдо
могла и я — как лучшие умы.
Время нынче такое, когда гражданственная сила литературного слова становится острой необходимостью. Гражданин-поэт — это именно о ней, Юнне Мориц.
![](/sites/default/files/images/image_admin/document/JAN2012/unnam05.jpg)
Юбиляр Юнна Мориц
Второго июня нынешнего года замечательная русская поэтесса Юнна Мориц отмечает юбилей. И в стихах нового тысячелетия она молода, зажигательна, неповторима, как и прежде.
Мой читатель драгоценный,
За моё здоровье выпей,
За второе за июня,
За Поэтки Деньрождень,
Дай салют шампанской пеной –
За стихи не крови рыбьей!..
Этот Мориц в этой Юнне
Распускает строк сирень.
За моё здоровье выпей,
За второе за июня,
За Поэтки Деньрождень,
Дай салют шампанской пеной –
За стихи не крови рыбьей!..
Этот Мориц в этой Юнне
Распускает строк сирень.
И бокалы поднимем, и стихи Ваши прочитаем, дорогая поэтка Юнна!
108
Поставить лайк: 173
Если Вы заметите ошибку в тексте, выделите её и нажмите Ctrl+Enter, чтобы отослать информацию редактору
https://odnarodyna.org/content/vechnaya-yunost-yunny