«За всё, что завтра ждём...» Песни послевоенного возрождения
Строго говоря, первая послевоенная пятилетка по партийным документам исчислялась с 1946 года. Однако активно возрождаться разрушенное народное хозяйство СССР на всей европейской территории страны стало уже в 1944 г., когда Советская армия изгнала оккупантов за границы Советского Союза.
Рука об руку с оживавшей экономикой шла отечественная культура, жизнь которой не пресекалась и в годы войны.
Вспомним некоторые вехи песенного жанра, неизменно любимого нашим народом. В тот период были написаны подлинные шедевры — конечно, нёсшие на себе дыхание Великой Отечественной войны.
Гениальное стихотворение Михаила Исаковского «Враги сожгли родную хату...», созданное поэтом в 1945 г. и опубликованное в 1946 г. в журнале «Знамя» (№ 7), выдаётся особой вершиной. Свято место у этого произведения и в ещё более высоком ряду — избранных песенных шедевров военных лет, которые стали духовной плотью нашего народа. Для каждого из нас почти невозможно отделить первооснову, поэтический текст стихотворения «Враги сожгли родную хату...» от музыки Матвея Блантера, но это произведение является также и шедевром русской поэзии ХХ века.
Коллизия песни «Враги сожгли родную хату...» повторяет сюжет обычной солдатской песни, распространённой в XIX веке и начале ХХ в., например, такой, как «Отслужил солдат службу долгую / Службу трудную, службу ратную...» (Следует меж тем помнить, что это – авторская песня, с интересной историей, написанная за одну ночь в 1944 г. поэтом Константином Симоновым и композитором Матвеем Блантером для московского спектакля «Жди меня».) В обоих случаях финал трагичен: жена покинула здешний мир, но старый солдат, который «двадцать лет служил и ещё пять лет», словно возвращается в свою молодость, встретив дочь — внешнюю копию матери, да к тому же на пороге собственного (целого!) дома; за жену свою он дочь и принимает, словно в дежавю, и молвит такое слово: «Видно, ты, жена, хорошо жила. / Хорошо жила, не состарилась...»
У Исаковского же, несмотря на то что солдат шёл к жене «всего лишь» четыре года (а не четверть века), результат трагичней: он не застаёт ни любимой женщины, ни детей (вообще никого из семьи), ни даже хаты.
Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Тройным гулко катящимся звуком «у» строка «сгубили всю-у его семью-у...» выражает невероятную меру тоски и безысходности, откуда выход может быть лишь в неземное; туда словно и открывается створка. Итог: солдат, военный Одиссей, возвратился в никуда, он даже оплакать свою супругу Прасковью, своих близких отправляется в широко поле...
К одной песне 1944 года популярный певец Владимир Бунчиков был, по его признанию, привязан особо. Это песня С. Каца на слова А. Суркова «Сирень цветёт», написанная в Севастополе вскоре после освобождения черноморского города-героя. Она была включена в репертуар Краснознамённого ансамбля под управлением Б. Александрова. Слова оказались пророческими – война действительно окончилась в мае, когда цвела сирень. Трагический факт: почти всех крымских родственников Бунчикова фашисты расстреляли в Крыму, под Феодосией.
Композитора Матвея Блантера словоблудам вольно обзывать как угодно, даже «придворным композитором Советской власти». Но Государственную Сталинскую премию СССР (второй степени) в 1946 г. Блантер получил за песни прекрасные – «В путь-дорожку дальнюю», «Под звёздами балканскими», «Моя любимая», «В лесу прифронтовом». Последняя в этом списке была создана ещё осенью 1942-го, той самой, когда началась Сталинградская битва, и кто скажет, что её мелодия и строки М. Исаковского не стали частью духа советских людей, перенёсших страшную войну и победивших в ней, тот не наш человек.
С берёз, неслышен, невесом,
Слетает жёлтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы –
Товарищи мои.
Это тоже остаётся теперь в нашей национальной памяти, прежде всего в каноническом исполнении победного 1945-го – певца Г. Виноградова и ансамбля Красной армии под управлением А. В. Александрова. Неотменимые свет и надежда, подаренные народу в песенной – мелической и словесной – красоте:
Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час.
А коль придётся в землю лечь,
Так это ж только раз.
Но пусть и смерть в огне, в дыму
Бойца не устрашит,
И что положено кому —
Пусть каждый совершит.
Так что ж, друзья, коль наш черёд,
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрёт,
Не задрожит рука.
Настал черёд, пришла пора, —
Идём, друзья, идём.
За всё, чем жили мы вчера,
За всё, что завтра ждём.
Мы читаем здесь простые и ясные строки Исаковского, а всё равно слышим песню. Песню Матвея Блантера.
В 1947 г. «Песня единства» М. Блантера была удостоена премии на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Праге.
В послевоенные годы приобрели популярность песни Блантера «Лучше нету того цвету» (слова М. Исаковского, 1946 г.), «Летят перелётные птицы» (слова М. Исаковского, 1948 г.), «В городском саду играет» (1947 г.).
Певец Владимир Бунчиков вспоминал:
«Пожалуй, самая замечательная его песня это «Летят перелётные птицы». Да и название какое! … Песня звала на подвиг, и её последние слова «Не нужно мне солнце чужое, чужая земля не нужна» звучали как призыв к советскому солдату. После исполнения этой песни я стал получать потоки писем от радиослушателей. А когда я пел её в Колонном Зале, то видел слёзы на глазах у зрителей. Я исполнял много песен М. Блантера, но ни одну из них не пел с таким воодушевлением, с такой любовью, как эту».
Есть ещё одна «возвратная», победная песня М. Блантера на слова А. Коваленкова «Солнце скрылось за горою», 1948 г.: «...Долго шли солдаты к дому, но опять пойдут в поход, коль будет надо...», где поётся, как «своё знамя боевое от врагов солдаты сердцем заслоняли». Бунчиков и Нечаев исполняли в этой песне и такие строки: «Хороша дорога к дому, / Но солдат пойдёт на край земли, коль надо: / Верность Сталину родному / Сквозь огонь ведёт на подвиги солдата». С той священной войной мы вслед за голосами наших певцов возвращались к себе самим, к отчей вере. И даже в безбожное время звучали важные, правые слова:
Они жизни не щадили,
Защищая отчий край — страну родную;
Одолели, победили
Всех врагов в боях за Родину святую.
Важным событием в своей жизни композитор Василий Соловьёв-Седой считал встречу с поэтом Алексеем Фатьяновым, с которым написал целый сонм (счётом более сорока) чудесных песен, ставших любимыми нашим народом. Одно лишь перечисление избранных шедевров, созданных этим тандемом, вызывает отрадные чувства: «На солнечной поляночке», «Соловьи» (обе 1942 г.) «Мы, друзья, перелётные птицы» («Первым делом – самолёты»), «Наш город» («Над Россиею небо синее»), обе 1945 г., «Где же вы теперь, друзья-однополчане?» (из сюиты «Возвращение солдата», 1947 г.), «Где ж ты мой сад?» (1948 г.).
Помним, помним: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат! Пусть солдаты немного поспят». Стихи написаны ещё в 1942-м, но музыка – в 1944-м. Эту песню маршал Г. К. Жуков ставил по силе в один ряд со «Священной войной». Недаром обе песни так памятны нам в исполнении Краснознамённого ансамбля Советской армии.
На окончание войны этот замечательный тандем написал трогательнейшую лирическую «Давно мы дома не были» (1945 г.), которую можно считать всевременной песней русского возвращения.
Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой!
Трогательные «ёлки и ёлочки» до слёз пронимают слушателя своей безыскусностью:
Где ёлки осыпаются,
Где ёлочки стоят,
Который год красавицы
Гуляют без ребят.
А песня «Трёхрядка» (1947 г.) на слова Я. Шведова наглядно показывает, как народно-песенная интонация становится характерной, скажем, для творчества Евгения Жарковского, автора знаменитой песни «Прощайте, скалистые горы», пронизывая всё более широкие образные, сюжетные, тематические пласты, которые композитор открыл для себя и для слушателей в послевоенные годы:
В боях за Родину свою
Прошёл я всю вселенную.
Слыхал тальяночку мою
Весенний лес под Веною.
Тальянка другом за Днепром
На память мне подарена.
Со мною в танке боевом
Была трёхрядка ранена.
Критик Е. Долгов прав:
«Богатейшая россыпь русской народной интонации, вбирающая в себя всё новые приметы современности, даёт Жарковскому неисчерпаемые возможности для выражения самых различных эмоций, для раскрытия самых различных тем. Здесь и лирика «страданий», и неторопливость былин, и сочный юмор игровых песен. Здесь и тропинка к неисчерпаемой военной теме – традиции солдатских походных песен. Сюда же отнесём и «Ласточку-касатку» Жарковского. В этой строевой песне удачно найденная поэтом народно-речевая интонация с характерными приговорками сочетается с музыкальными приёмами, свойственными казачьим походным и крестьянским игровым песням».
«Ласточку» памятно исполнял Л. Утесов: «Эх ты, ласточка-касатка быстрокрылая, / Ты, родимая сторонка наша милая…» Эта залихватская песня на слова О. Колычева была написана в 1948 году.
Уже в 1947 году появилась суровая песня-баллада на стихи Н. Букина «Когда бушуют ураганы», посвящённая памяти погибших в войну моряков. Через год Е. Жарковский написал надолго ставшую популярной песню «Споём, пилот» (слова Д. Седых).
Жарковский в 1945 году возвратился к жанру оперетты: «Её герой» (либретто И. Золотаревского) и «Морской узел». «Лирический вальс» из этого спектакля стал визитной карточкой сочинения, ставившегося в Москве, Харькове и Красноярске, на радио. Музыковеды считают, что оперетты «Морской узел», а также «Дорогая моя девчонка» (либретто Л. Кассиля и И. Гальпериной) и «Мост неизвестен» (либретто И. Гальпериной) составили своеобразный цикл с «ненавязчивой общительностью, дружеской доверительностью» музыки Жарковского.
Перекинем мосток и в наши дни: в 1948 году в Московскую государственную консерваторию композитор Виссарион Шебалин взял в свой класс подававшую надежды яркую 19-летнюю абитуриентку Алю Пахмутову.
Вышеперечисленные песни стали нашим общим неотменимым достоянием – жителей огромной страны.
