Как разрушали СССР: кадровик перестройки Егор Лигачёв

Двух красок - чёрной и белой, чего вполне достаточно для изображения большинства главных персонажей периодов «ускорения» и «перестройки», никак не хватит для написания достоверного портрета Егора Лигачёва, деятельность которого была слишком разной для однозначной оценки.

Яркими и содержательными были его молодость и зрелость. Сын сибирских крестьян в первом поколении, переселенцев из центральной России, он успешно окончил в 1937 году знаменитую новосибирскую среднюю школу № 12, 190 выпускников которой стали кандидатами, а 59 – докторами наук.

Ещё там, в школе, Юрий Лигачёв (Егором он стал много позже; даже в некоторых справочниках Томского обкома КПСС он фигурирует под своим «старым» именем) безошибочно нащупал свою жизненную стезю: став комсомольцем, окунулся в общественную работу, которую продолжил, учась в Московском авиационном институте имени Серго Орджоникидзе, а затем работая на Новосибирском авиационном заводе имени В.П. Чкалова, выпускавшем для фронта самолёты Як-3, Як-7, Як-9. Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», полученная Лигачёвым в 1945-м, и Орден Отечественной войны 1-й степени, вручённый ему в канун 40-летия Победы, засвидетельствовали его вклад в дело обороны страны.

В 1944 году Лигачёв стал коммунистом и был избран секретарём райкома комсомола Дзержинского района Новосибирска, двумя годами позже – секретарём обкома ВЛКСМ, три года спустя – лектором и заведующим отделом горкома КПСС, ещё через шесть лет – начальником управления культуры, потом зампредом облисполкома, секретарём обкома партии (некоторые должности мы пропускаем, но смысл ясен: шло становление Егора Кузьмича как партийно-государственного функционера, освоение им различных сфер работы в партийных и советских органах, закономерный карьерный рост).

Успешное освоение: в возрасте чуть за сорок перспективного работника перевели в центральный аппарат ЦК КПСС. Четыре года, проведенные им в Москве, тем не менее взлёта не дали: шло исключительно перемещение по горизонтали с должности заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР на равнозначную заместителя заведующего партийных органов ЦК КПСС по промышленности и обратно. По каким-то до конца непонятным причинам Лигачёв не стал своим в доску ни в команде Хрущёва, вытянувшей его в столицу, ни в команде Брежнева, пришедшей на смену ей в 1964-м. И год спустя, в ноябре 1965-го, по его же просьбе Лигачёв получил назначение на «низовую работу» – первым секретарём Томского обкома КПСС.

Другого примера столь удачного применения знаний, сил и умений истого партийца, рачительного хозяйственника и государственника в самом широком и высоком смысле этого слова нужно ещё хорошенько поискать. За 17 лет работы Лигачёв неузнаваемо преобразил этот богатейший, но крайне запущенный край. Станочный парк и другое оборудование оборонных градообразующих предприятий, эвакуированных в Томск после начала Великой Отечественной, не обновлялись свыше двадцати лет. Бараки и подвалы по-прежнему являлись обычным жильём горожан. Питались они преимущественно завозными продуктами. Подлинным захолустьем оставался Томск и в культурном смысле этого слова.

Благодаря неиссякаемому энтузиазму руководителя области, его способности «зажигать» и вести за собой других, умению неуклонно проводить в жизнь принятые решения здесь возникла строительная индустрия. Выросли кварталы многоэтажек, построенных из собственных стройматериалов. Возведённые кормоцеха и заводы по производству кормов дали возможность крупному развитию животноводства. Целые гектары теплиц, защищённых от капризов погоды, обеспечили снабжение горожан и жителей области свежими овощами. Томичи вскоре не только отказались от привозных продуктов, но и сами начали их экспортировать в другие регионы Российской Федерации. А модернизированные заводы, где были созданы прекрасные условия для труда и быта рабочих, стали выпускать промышленную продукцию на уровне современных требований.

Преображения коснулись не только областного центра, но и всего томского края. Благодаря разработке крупных месторождений нефти (открытых десятью годами ранее, да только подступиться к ним было невозможно из-за топей и болот – «только вертолётом можно долететь») были основаны два новых города – Стрежевой и Кедровый. Сооружён нефтепровод Александровское – Анжеро-Судженск (самую первую нефть возили по реке Томи баржами). Область покрылась сетью автомобильных дорог, удлинились железнодорожные магистрали (ветка Асино – Белый Яр). Появились мосты через реки, и воздушные мосты тоже: аэропорты Богашёво близ Томска, Пионерный у одноименного вахтового посёлка, а также в Стрежевом.

Первый из названных выполняет сейчас рейсы не только внутри страны, но и международные. Воздушная гавань имела все шансы получить имя Лигачёва. Так решили сами горожане. Но Егор Кузьмич отклонил эту инициативу, и томский аэропорт стал называться именем авиаконструктор-сибиряка Николая Камова.

Томск обрёл статус наукограда. Здесь возникли два крупных центра науки – филиалы АН СССР и АМН СССР, открылся ряд уникальных научно-исследовательских институтов.

Регион получил всестороннее, гармоническое развитие. Ныне в Томске насчитывается восемь театров для взрослых и детей, а помимо этого – «камерный и органный концертные залы филармонии, концертные залы при учебных заведениях, дворцы и дома культуры, клубы, два дома учёных (городской и Академгородка), кинотеатры, дворец зрелищ и спорта, ночные клубы, летние концертные площадки в Городском саду, на Белом озере, нижней террасе Лагерного сада, на Сенной Курье и другие заведения, пригодные для показа спектаклей и концертов», – сообщает официальный портал МО «Город Томск». Почти всё это в той или иной мере связано с плодотворной созидательной деятельностью Е.К. Лигачёва.

Перемены не остались не замеченными в Москве. Егор Кузьмич был награждён за успехи в управлении областью двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, вторым орденом Трудового Красного Знамени (первого был удостоен в 1948-м, в бытность первым секретарём Новосибирского обкома ВЛКСМ) и переводом в 1983 году на работу в Москву, на должность заведующего отделом ЦК КПСС.

На ней не задержался: в декабре того же года был избран секретарём ЦК. Более того: занял кабинет № 2, ранее принадлежавший серому кардиналу Кремля М.А. Суслову. Данная должность означала, что Лигачёв де-факто стал «главным кадровиком страны», и поэтому назначения на все высшие должности в партии и правительстве – его ответственность. А также, как показали дальнейшие события, беда и нередко позор.

Именно Егор Кузьмич поддержал предложение А.А. Громыко об избрании Генеральным секретарём ЦК КПСС М.С. Горбачёва. При этом «мавр, сделавший своё дело» был оттеснён на третью роль проведением генсеком в секретари и главные идеологи «ускорения» и «перестройки» А.Н. Яковлева, архитектора разрушения СССР. Тем не менее Егор Кузьмич, повинуясь партийной дисциплине, продолжал стойко поддерживать все разрушительные начинания нового руководства партии и государства, в частности печально известную антиалкогольную кампанию, инициативу проведения которой небезосновательно связывают с именами его, Лигачёва, и члена Политбюро ЦК КПСС М.С. Соломенцева.

В Москве Лигачёва будто подменили. Дотоле тонко разбиравшийся в людях, здесь он полностью утратил своё чутьё. Быв послан Горбачёвым на предмет «смотрин» другого самородка, первого секретаря Свердловского обкома КПСС Бориса Ельцина, он пришёл от него в такой неописуемый восторг, что позвонил генсеку прямо посреди ночи: «Михаил Сергеевич, это наш человек! Надо брать его». Позже сломил сопротивление всех противившихся назначению Ельцина сначала на пост первого секретаря московского горкома партии, а потом и секретаря ЦК, пребывая в уверенности, что Борис Николаевич «масштабный работник, сумеет повести дело». Иллюзии сохранялись до средины лета 1988 года, до XIX партконференции, на которой и прозвучала сакраментальная фраза Лигачёва: «Борис, ты не прав!»

Человек лично храбрый, не побоявшийся жениться по любви на дочери репрессированного и расстрелянного в 1938 году «врага народа» комдива И.З. Зиновьева, он явно сплоховал, «ушёл в сторону», когда на Политбюро шёл разбор письма Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами». Впоследствии поддержал выступление ГКЧП, однако это уже не имело никакого значения, ибо сам он уж год как был уволен из ЦК.

Лигачёву изначально ставилась задача очистить госаппарат от брежневских кадров. И он, выполняя партийное поручение, показал себя усердным исполнителем. Было заменено более 40 процентов первых секретарей обкомов и крайкомов партии. Убирали именно тех, кто имел вес и авторитет, мог воспрепятствовать проведению разрушительной политики Горбачёва-Яковлева. Приложил руку Лигачёв и к смещению с поста Первого секретаря ЦК Компартии Украины В.В. Щербицкого, которого Брежнев видел своим преемником.

Щербицкий за те же 17 лет, считающихся «звёздным часом» Егора Кузьмича, руководя парторганизацией УССР сделал больше того, что успел Лигачёв в масштабах области: экономический потенциал республики вырос при нём без малого в четыре раза, почти в пять раз увеличились объёмы промышленного производства. Рост населения перевалил за отметку 52 миллионов человек. Общество отличалось завидным здоровьем, ибо националистическая идеология пребывала под запретом.

Как смещали с поста Щербицкого – тема отдельного рассказа. Здесь же отметим, что «соломиной, переломившей спину верблюда» стал именно поступок Лигачёва. С Украины ему передали незатейливые подарки ко дню рождения: горилку с перцем, закусок, ещё чего-то. Верный себе, Лигачёв распорядился составить список презентов и всё отослать в украинское посольство в Леонтьевском переулке. Там только посмеялись над щепетильностью ортодоксального коммуниста, приняв бакалею, гастрономию и опись. Но случаем воспользовались другие. Последовало обвинение Щербицкого в коррупции и подкупе высших должностных лиц государства. По настоянию Горбачёва 28 сентября 1989 года Владимир Васильевич ушёл в отставку. Пять месяцев спустя, за день до своего 72-летия, умер. Официально – от воспаления лёгких.

Участвуя в блокировании пути достойного, Лигачёв вытащил в Москву с Украины в числе прочих ультрахамелеонов. Во-первых, бывшего первого секретаря Полтавского обкома КПУ Фёдора Моргуна с прицелом на избрание его секретарём ЦК. Не срослось: Фёдор Трофимович стал председателем Госкомитета СССР по охране природы. Годик проваландавшись на непыльной должности в Москве, по возвращении на родину этот выдвиженец Лигачёва разродился четырьмя гнусными националистическими книжонками, последняя из которых называлась «Сталинско-гитлеровский геноцид украинского народа: Факты и последствия».

Вторая яркая креатура Егора Лигачёва – Виталий Коротич, ставший редактором «Огонька». Быстро оперившись в новом качестве и ощутив над собой более высокую «крышу» - Яковлева, Виталий Алексеевич смело троллил своего благодетеля, на что получил достойный ответ: «Так ты говоришь, что я вымирающий динозавр? Мамонт? А ты не задумывался над тем, что после эпохи динозавров начинается эпоха крыс? Вы ещё о нас, мамонтах, пожалеете!»

В этом Егор Кузьмич не ошибался. Крысы уже шныряли по зданию на Старой площади. Ирония в том, что многих из них привёл туда он сам.

На заглавном фото: Е.К. Лигачёв. Фото Алексея Бойцова (РИА Новости)