Ликвидация бандеровщины: дело пропавших геологов

Были времена, когда эту трагическую историю сравнивали с таинственной гибелью группы Дятлова или пропажей геолого-геоморфологической партии Кузнецова-Гринченко, работавшей на Камчатском мысе в 1953 году. Иногда её называли «делом карпатских геологов», погибших от рук бандеровцев в августе 1948 года.

После войны промышленному развитию бывшего польского захолустья – отсталого западноукраинского региона – уделялось огромное внимание. В 1947 году была организована Украинская комплексная экспедиция для выполнения заданий Совета Министров УССР по обеспечению республиканской и местной промышленности минеральным сырьём. В 1947-48 годах в Львовской, Тернопольской, Станиславской, Черновицкой областях были организованы работы по выполнению «Постановления Совета Министров УССР о развитии в 1947 году местной торфяной и буроугольной промышленности УССР».

В московские планы индустриализации Прикарпатья входили разведка и добыча полезных ископаемых, с целью чего в горы отправлялись геологические партии и группы.

В УССР, начавшей восстановительные работы, специалистов геологоразведки было немного, поэтому ехать в бандеровские края предлагали геологам Москвы, Ленинграда, Урала. Комплексным среднемасштабным геологическим картированием Карпат в течение 1946-1948 годов по договору с Укргеолуправлением руководил профессор Московского геологоразведочного института (МГРИ) А.А. Богданов. В результате проведения этих работ впервые был составлен большой комплекс среднемасштабных полистных карт, охватывающих Советские Карпаты, Закарпатский и Предкарпатский прогибы и Юго-Западную окраину Русской платформы.

Признаем, что ехавшие сюда люди были наслышаны о ситуации в бандеровских краях, а потому обладали мужеством, решаясь на опасные работы. Были нередки нападения на экспедиции и геопартии, а летом 1948 года ЦК Компартии УССР издал постановление «Об обеспечении условий безопасности работы геолого-поисковых партий в западных областях УССР». Его выполнение взял под личный контроль замсекретаря ЦК КП(б)У по нефтяной промышленности Тимофей Тимофеевич Гонта. Тем не менее обеспечивать охраной небольшие группы геологов на тот момент милиция и МГБ не могли.

В августе 1948 года в Рожнятовском районе Станиславской области за поисками образцов породы вышли 27-летняя инженер МГРИ Наталья Балашова и студент-практикант того же института Дмитрий Рыбкин.

О появившихся в окрестностях села Суходол чужаках стало известно местным оуновцам из банды Грома, которые без проблем задержали московских геологов, доставив их к референту Службы безопасности (СБ) Рожнятовского районного провода ОУН* Зоряну, который подчинялся референту СБ Карпатского краевого провода ОУН Ливому Мытарю.

О пропаже геологов узнали через несколько дней. Руководитель Карпатской экспедиции МГРИ Алексей Алексеевич Богданов обратился за помощью в милицию, а затем и в ЦК КП(б)У. О происшествии узнали и в Москве. Власть реагировала оперативно: Балашова была родственницей авиаконструктора Андрея Туполева, искать сына прибыл в Станислав отец Дмитрия Георгий Федорович Рыбкин, известный математик СССР, директор Гостехиздата.

Дело курировал секретарь ЦК ВКП(б), начальник Управления кадров ЦК ВКП(б) Алексей Александрович Кузнецов – тот самый главный фигурант печального «Ленинградского дела» 1949 года. Была создана оперативно-войсковая группа во главе с майором 2-го Управления МГБ УССР Тищенко. В целом в работе по делу участвовало до трёх сотен человек.

Поиски длились больше года. Отец Рыбкина ходил по сёлам с фотографией сына, пытаясь узнать хоть что-то. Оперативные мероприятия результатов не давали, пока случайно не был найден протокол допроса Балашовой и Рыбкина.

В докладной записке начальника Перегинского РО МГБ капитана Огорелышева на имя секретаря Перегинского райкома ВКБ(б) Кравченко «О ходе ликвидации остатков бандитов и «ОУН» подполья по Перегинскому району за период с 10/ХІ по 7/ХІІ – 1948 года» указано, что 5 декабря 1948 года в с. Топильское Перегинского района Станиславщины у гражданки Кроховецкой оперативная группа МГБ обнаружила схрон под картофельной ямой, где находился референт СБ Карпатского краевого провода ОУН Владимир Ливый (Мытарь, Иордан), его жена Дарья Цимбалиста (Оля) и машинистка Ольга Самарик (Тетяна), которая была супругой Богдана Яцкива (Софрон) командира «боёвки» СБ, заместителя Ливого.

Иордан был одним из самых опытных нелегалов, был осуждён в довоенной Польше, закончил школы абвера в Бранденбурге и Закопанах, активно сопротивлялся внутренним войскам и чекистам.

По традиции современных бандеровских мифов, обнаруженные в схроне Ливый и дамы якобы застрелились, но капитан МГБ указал, что они были убиты, а кроме того «были взяты трофеи: автомат ППС – 1 шт., пистолетов – 4 шт., радиоприемник – 1, пишущая машинка – 1, гранат – 10 шт., патронов разных – 400 шт.». Также следователям достался архив, где и обнаружили следы исчезнувших геологов.

Пытать их начали сразу. О Наталье Балашовой в протоколе указано: «...при встрече с населением резко критиковала наше освободительно-революционное движение... Когда её допрашивали о горизонтальном и вертикальном строении партии и комсомола, отвечать отказалась. В процессе 3-х дневного допроса умерла 7.8.48 г.».

Дмитрия Рыбкина в бумагах окрестили «одним из опаснейших представителей большевистского империализма, агентом органов большевистской безопасности». Его повесили уже позже.

Когда удалось выйти на одного из соучастников преступления по кличке Выдра, он указал на сруб возле села Лицивка Рожнятовского района, где в ямах были найдены останки геологов: два черепа, кости, две женские косы и перламутровая пуговица от рубашки Рыбкина.

По информации историка СБУ Дмитрия Веденеева, череп Дмитрия Рыбкина по просьбе отца передали в Институт этнографии АН СССР, где работал знаменитый профессор Михаил Герасимов, реконструктор внешнего вида ряда исторических личностей – Улугбека, Ярослава Мудрого, Ивана Грозного, казаков, погибших в Берестейской битве.  По останкам личности убитых были установлены. На этом печальная история двух молодых людей, приехавших помочь развитию Прикарпатья, завершилась.

Но история ликвидации их убийц продолжалась. Поиски Балашовой и Рыбкина приводили к раскрытию очередных преступлений бандеровцев, расширяли географию поиска, ниточки тянулись к новым людям.

После гибели Мытаря СБ Карпатского краевого провода ОУН возглавил Богдан Яцкив, убитый 6 марта 1949 года. Почти сразу же МГБ уничтожило командира «боёвки» УПА* Рожнятовского района Мыколу Канюка (Шугай), связную Марию Копчак (Гроза), главу Надвирнянского провода ОУН Михайло Ишака (Диброва) и несколько десятков рядовых бандитов.

24 июля 1949 года был убит хорунжий УПА, проводник Лисецкого провода ОУН Мыкола Пленюк (Геник). 19 августа 1949 года ликвидировали Христофора Ткача (Кармелюк), командира куреня «Смертоносці». 16 сентября 1949 года на горе Рипна был убит организационный референт Карпатского краевого провода ОУН Петро Федюшка (Брюс).

Самой крупной удачей чекистов, которая опосредованно была связана с «делом геологов», стало обнаружение местонахождения краевого проводника ОУН, командира группы УПА-Запад, генерального судьи УПА Василия Сидора (Шелест). 14 апреля группа старшего лейтенанта Сенькина окружила крыйивку Сидора. Бандеровцы оказали сопротивление и были уничтожены: сам командир УПА-Запад, его жена София Сушко и четыре охранника.

Последним ответившим за смерть геологов был Алексей Дземан. Во время войны он служил в «Станиславской команде украинской полиции», а после ухода немцев – в той самой «боёвке» СБ Зоряна. Дземан не смог уйти за кордон, жил под другой фамилией, но был разоблачён в 1960 году и через год расстрелян.