Жертвы Корюковки: преданы и забыты

В канадско-американском фильме «Нюрнберг», в конце судебного разбирательства, когда миру были явлены свидетельства невиданных и неслыханных в истории человечества преступлений фашизма, подсудимый, один из немногих осознавших свою вину, произносит знаменательную фразу: «Пройдёт тысяча лет, но вина Германии не станет меньше».

Одно из великого множества таких преступлений – уничтожение немцами и их пособниками около 7000 жителей Корюковки Черниговской области и сожжение самого посёлка, где из свыше 1300 зданий уцелело не более десяти, что стало самым масштабным по числу жертв и объёмам разрушений злодеянием нацистов в период всей Второй мировой войны.

Корюковский «эпизод» был озвучен на «суде народов» в Нюрнберге, но было ли время обвинителям и судьям концентрироваться на нём? Ведь только в СССР мартиролог уничтоженных гитлеровцами вкупе с венграми, румынами и прочими своими союзниками в 1941–1944 годах насчитывает более 1700 городов, а также 70 тысяч сел и деревень, треть из которых уже никогда не возродились их пепла: в них попросту некому было жить.

Ибо из всей суммы людских потерь, как бы она ни варьировалась время от времени в разных исследованиях, примерно две трети всегда составляло гражданское население. При этом свыше трёх миллионов мирных советских граждан было преднамеренно истреблено оккупантами, без ожидания их гибели от голода, болезней, рабского труда по месту жительства, а также на полях, фабриках и заводах Германии, куда их вывозили принудительно.

…«Чёрным понедельником» во многовековой истории Корюковки стало 1 марта 1943 года, когда в неё утром въехал отряд карателей численностью 500 стволов. Весь день они, группами и поодиночке, расстреливали безоружных людей, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. За сутки не управились, адская бойня продолжалась и 2 марта.

Спустя неделю, 9 марта, каратели появились здесь вновь: окончательно добить вернувшихся на родные пепелища жителей, волею судеб оказавшихся в момент основной кровавой тризны в окрестных сёлах (которые затем тоже сожгли вместе с обитателями), сумевших как-то спрятаться или улизнуть огородами в близлежащий лес.

В этот второй «чёрный понедельник» Корюковка окончательно умерла. Но в отличие от множества скорбных сестёр своих, к примеру белорусской Хатыни, до конца убитой примерно в эти же дни, в ночь с 21 на 22 марта 1943 года (событиям ныне исполняется 80 лет), начала воскресать в светлое воскресенье 19 сентября 1943 года, когда посёлок, а двумя днями позже и областной центр после трёхдневных упорных боев были освобождены силами войск Центрального фронта под командованием генерала армии Константина Рокоссовского.

В Чернигове сразу начала работу «Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков». Документы, собранные ЧГК, легли в основу проведения Черниговского процесса (17-25 ноября 1947 года): одного из 19 открытых судов над иностранными военными преступниками, которые прошли в СССР в 1943–1949 годах. О нём снят документальный фильм «Военные трибуналы. Черниговский и Кишиневский процессы. Двойное возмездие».

Данный трибунал судил 16 военных преступников: 13 венгров и 3 немцев. Среди первых было 5 генералов и 5 полковников, в числе других – два старших офицера в чине подполковника. Их вина полностью была подтверждена в более чем 20 томах материалов процесса, была доказана (с участием адвокатов) в ходе его проведения, но лишь один из подсудимых генерал-лейтенант Золтан Алдя-Пан её признал и покаялся в содеянном. Остальные ушли «в глухой отказ», прикрываясь тем, что «просто выполняли приказы».  

Доля истины в этом была. Для немцев приказы о безжалостном уничтожении мирного населения отдавал, руководствуясь указаниями фюрера, начальник оперативного отдела Генерального штаба сухопутных войск нацистской Германии Адольф Хойзингер, венграм – по таким же распоряжениям правителя Венгерского королевства Миклоша Хорти – начальник Генерального штаба обороны Венгрии Ференц Сомбатхейи.

В трагедии Корюковки и всей округи, включая 12 северных районов Черниговщины, прилегающих местностей РСФСР и Белорусской ССР (с Хатынью и соседними вёсками, частью 9200 заживо сожжённых белорусских сел), принято винить партизан: дескать, если бы не они, люди здесь жили бы спокойно и было бы им счастье «под германцем и венгром».

Враньё всё это. В некоторых случаях – да, карательные экспедиции были ответом оккупантов на вылазки партизан. Таковой неизменно изображают сейчас на Украине и трагедию Корюковки 1-2 и 9 марта 1943 года: ведь накануне, 27 февраля, отряд партизан под командованием Феодосия Ступака действительно взял штурмом райцентр, уничтожив 78 солдат противника, захватил в плен 9 венгров и начальника железнодорожной станции.

Командира партизан обвиняют в личных мотивах проведения акции: ведь накануне оккупантами была расстреляна его жена, а двое сыновей – Миша и Петя, 12 и 13 лет, в числе других заложников, ожидали расправы. В ходе партизанской операции все они были освобождены.

Заметим сразу: акция партизан была ответной*, помимо детей командира, ещё сотня (!) односельчан вот-вот должна была быть казнена, а за освобождение их всех он лично заплатил самую высокую цену, получив смертельную автоматную очередь. Сделал всё что мог, в отличие от нынешних диванных стратегов, дерзающих выставлять оценки его поступкам.

Столь же обычным делом на Украине являются и обвинения в адрес Н.Н. Попудренко, на время отсутствия командира партизанского соединения А.Ф. Федорова (был в Москве, где находился штаб партизанского движения) его замещавшего: «преступление нацистов при молчаливом согласии советских партизан».

Дескать, силы партизан (количественно) в десять раз превосходили силы карателей. Записывали при этом в ряды народных мстителей, видимо, всех ушедших в леса жителей окрестных сёл. Притом что у чохом объявленных (и уничтоженных) фашистами групп обнаруживался едва ли один ствол на десять-двадцать человек. Действительно силой партизаны станут лишь после того, как будет налажена регулярная помощь с Большой земли.

С Героем Советского Союза Н.Н. Попудренко, павшим смертью храбрых в ночь с 6 на 7 июля 1943 года близ села Софиевка в бою с превосходящими силами врага, идейные потомки палачей жителей Корюковки воюют до сих пор: его могилу в центре Чернигова перенесли на городское кладбище, улицу его имени в Броварах по совету печально известного «Института истории Украины», переименовали в «улицу Костя Гордиенко» – мрази редкостной, шведско-мазепинского прихвостня.

«Идейные потомки» ведут свою родословную, безусловно, не от немцев или от венгров: дело в том, что Корюковская трагедия, как отметил один из исследователей, имеет «сильный украинский акцент». Поскольку в казнях жителей посёлка, равно как и Хатыни, принимала наиактивнейшее участие зондеркоманда, состав которой нынешние укропропагандисты маскируют под расплывчатым «коллаборанты из бывших жителей СССР» (которые тем не менее обладали преимущественно украинскими «прізвищами» и предпочитали общаться на «мове»).

Трагедии Корюковки, Хатыни, а с недавнего времени и одесского Дома профсоюзов, и Донбасса объединяет и зрительный образ: ручьи красной крови на чёрном пепелище: как на флагах запрещённого в России, но всё ещё продолжающего террор на Украине «Правого сектора»*.

А дело по большому счёту было даже не в сопротивлении оккупантам: что «партизанского» было, скажем, в черниговской деревне Загребельная Слобода, где были уничтожены все 80 жителей, включая 50 детей? А в создании, по общему дьявольскому замыслу, больших «мёртвых зон», в том числе в треугольнике Десна – Знобовка – Снов (куда попала и злосчастная Корюковка) – территорий без населения, непригодных для проживания (план «Ост»).

Абсолютно в унисон им звучат такие же сегодняшние обещания «идейных потомков»: Крым (вариант – Донбасс) «будет украинским, или безлюдным». То есть теми же «мёртвыми зонами», далее слитыми новым хозяевам.

Одна из причин, почему это (и не только, включая помощь Запада нацистской Украине) стало возможным, кроется в том, что зло 80-летней давности по большому счёту осталось непокаранным.

Главный виновник Корюковской трагедии Адольф Хойзингер предстал перед судьями Нюрнбергского трибунала, но лишь как свидетель, получив от американской стороны иммунитет от судебного преследования. Совершил головокружительную карьеру в ФРГ, дослужившись до генерального инспектора бундесвера, а затем председателя военного комитета НАТО.

Его коллеге Ференцу Сомбатхейи повезло меньше: получив (после войны) мягкий, сравнительно с содеянным, приговор на родине, он был передан югославским властям, приговорен к смертной казни и казнён как военный преступник***. Однако в 1994 году Верховным судом Венгрии оправдан и реабилитирован. Так эта страна шла в европейскую семью народов, избавляясь от «коммунистического наследия», заодно с совестью и моралью.

Фигуранты Черниговского процесса все получили высшую меру, но в духе наступившей «эры милосердия» и отмены смертной казни это означало 25 лет лагерей. Не отбыв и трети срока, в 1955-м, были освобождены, вернулись на родину, где сыграли далеко не последнюю роль в венгерских событиях 1956 года.

Все они считались «героями», кроме признавшего свою вину и покаявшегося в содеянном Золтана Алдя-Пана: его называли изменником, травили. В итоге он принял священнический сан и уехал миссионером в Индию. 

Ещё хуже обстояло дело с «украинским акцентом» трагедий Корюковки и Хатыни. Первые секретари ЦК КП Украины В.В. Щербицкий КП Белоруссии Н.Н. Слюньков вошли в ЦК КПСС с обоюдной просьбой не разглашать сведений об участии коллаборационистов в зверских убийствах жителей Хатыни и других деревень; к ней отнеслись «с пониманием», «дружба народов» (в этом искажённом понимании) ставилась превыше всего.

Пластырь умолчания на гнойник национализма, бандеровщины и сотрудничества предателей украинского народа с оккупантами на Украине Владимир Васильевич смог наложить и своей властью, из самых лучших побуждений. Чтобы оно всё быльём поросло, «рассосалось» и забылось. Никто тогда не предполагал, что «Союз нерушимый» может быть разрушен.

А что из этого получилось на деле, мы можем воочию наблюдать прямо сейчас.

** Массовые, хотя и не столь масштабные, расстрелы в Корюковке продолжались с начала оккупации, с сентября 1941 года.
*** Существует версия, что Сомбатхейи югославы не расстреляли, а посадили на кол: в воздаяние преступлений венгров, совершённых в Югославии по его приказу.

Заглавная иллюстрация: сожжённая и расстрелянная Корюковка. Фотохроника 1943 года