Берега и мосты Евгения и Бориса Патонов

В начале марта нынешнего года «научная общественность Украины и мира отметила 150-летие со дня рождения Евгения Оскаровича Патона». Так, во всяком случае, написано на сайте Национального технического университета Украины «Киевский политехнический институт имени Игоря Сикорского». «Отметила» достаточно тускло, принимая во внимание и личность юбиляра, и круглую дату: преподаватели и студенты КПИ возложили цветы «к памятнику великому ученому и инженеру, установленному на Музейной площади университета», а в Институте электросварки, носящему его имя, «состоялось торжественное заседание, посвященное жизненному и научному пути выдающегося инженера». Вот и всё.

Возложение цветов к памятнику Е.О. Патону в день его 150-летия. Фото с сайта НТУ Украины «Киевский политехнический институт имени Игоря Сикорского»

Монополист по части объявления праздников и юбилеев на постмайданной Украине, пресловутый Украинский институт национальной памяти в своём календаре на 5 марта, день рождения Е.О. Патона, рекомендовал, в свою очередь, «відзначати»: «загибель Головного командира УПА Романа Шухевича», «письменниці Наталі Забіли» и «Леоніда Глібова, байкаря». И всё. Патона там близко нет (хотя в запрятанный поглубже список «Пам'ятні дати та ювілеї на 2020 рік» его на всякий случай всё же внесли). То есть знать знают, но отмечать – не рекомендуют.

На самом деле, Е.О. Патон стоит первым в ряду выдающихся украинских учёных. Родился он в Ницце, в семье русского консула, военного инженера по образованию Оскара Петровича Патона. Окончил Дрезденский политехнический институт, преподаватели которого прочили ему блестящую европейскую карьеру мостостроителя. Но он, огромный патриот своего Отечества, желал своим трудом принести пользу только своей Родине.

В России не признавали европейских дипломов, и ему пришлось поступить на пятый курс Санкт-Петербургского института инженеров путей сообщения, после окончания которого началась его блистательная карьера проектировщика и строителя мостов, а также преподавателя: в Московском инженерном училище путей сообщения, затем Киевском политехническом институте (декан, завкафедрой) и Киевском строительном техникуме железнодорожного транспорта. Написанные им учебники стали и классическими пособиями для подготовки поколений мостостроителей, и захватывающими путешествиями в этот мир мостов, связывающих берега рек и людей. А его «Воспоминания» общим объёмом 3500 страниц – закономерным итогом жизненного пути подлинного русского интеллигента, где нашлось место и прожитым событиям, и размышлениям о них.

Некоторые из книг Е.О. Патона

В браке с Натальей, дочерью генерала от инфантерии Виктора Эммануиловича Будде, героя Русско-турецкой войны 1877-1878 годов, Евгений Оскарович родил в 1917 и 1918 годах двух сыновей: Владимира и Бориса, которых вырастил, прекрасно образовал и воспитал соответствующим образом, видя в них продолжателей дела своей жизни.

У людей заурядных 58 лет – это почти финал карьеры, время ожидания пенсии либо отставки, предвкушение «заслуженного отдыха». Но именно в этом возрасте, при приёмке очередного моста, Евгений Оскарович впервые увидел действие электросварки. Он знал, конечно, о существовании «вольтовой дуги», и её использовании при сварке металлов, но вот так, «вплотную», столкнулся с ней впервые.

Е.О. Патон с сыновьями Владимиром (слева) и Борисом

Патон распекал инженера, который ошибся в креплении поручней: теперь придётся по-новому пробивать отверстия, ставить заклёпки. Но тот пригласил рабочего с ящиком трансформатора, электродами и фанерным щитком со вставленным в него затемнённым стеклом. Поручни быстро стали на своё место.

Евгений Оскарович был поражён. По возвращении в Киев он создаёт лабораторию сварки, которая в 1934 году превращается в Институт электросварки. Спустя 19 лет, после смерти основателя, ему было присвоено имя  Е.О. Патона.

Озарение Патона стало поистине судьбоносным, а его труды по совершенствованию данного процесса принесли не только обильные, но и очень своевременные плоды. Ведь прежде производство сварных соединений требовало высочайшего мастерства. Патон же изобрёл автоматы, обращаться с которыми могли рабочие относительно невысокой квалификации. И это были автоматы не простой, а именно скоростной сварки, и не только обычных, но и специальных сталей, используемых для производства танков, бомб, снарядов для «катюш». Благодаря этому в 1942 году в СССР был выпущен первый в мире цельносварной танк; на переломе 1942/1943 годов советская промышленность на конвейере (опять-таки впервые в мире) уже делала их больше, чем производилось в стане противника, а в конце 1944 года – больше, чем во всех воевавших странах мира, вместе взятых (в США автоматическую сварку внедрили в 1944-м, Германия так и не освоила её до конца войны).

Евгений Патон у первой модели своего сварочного автомата; автоматическая сварка бортов танка сварочными головками конструкции Е.О. Патона

После окончания Великой Отечественной технологии сварки металла, разработанные под руководством Е.О. Патона, позволили в кратчайшие сроки восстановить нефтяные резервуары, водонапорные башни, фермы мостов и балки перекрытий разрушенных войной сооружений. Сварка ещё в 1930-х начала вытеснять клёпку в судостроении; позже она царила в этой отрасли уже безраздельно. То же самое произошло в самолётостроении, где металл победил дерево и перкаль. На сварке «стоит» автомобилестроение. И далее она воцаряется везде: более половины всей промышленной продукции в мире выпускается при помощи именно сварочных технологий. Вот ведь как провидчески угадал Е.О. Патон магистральное направление движения прогресса!

Вершиной же собственно мостостроительного искусства Евгения Оскаровича стал цельносварной полуторакилометровый мост через Днепр, названный впоследствии его именем. Это самый большой цельносварной мост в Европе, получивший признание Американской ассоциации сварки как уникальная сварная конструкция своего времени. Самому создателю не довелось три месяца дожить до окончания строительства: он умер 12 августа 1953 года и честь открытия моста, состоявшееся 5 ноября, отдали его младшему сыну Борису Евгеньевичу. Он первый проехал по нему с одного на другой берег Днепра на отцовом автомобиле «Линкольн Зефир».

Кадр хроники: торжественное открытие движения по автодорожному мосту имени Е.О. Патона 5 ноября 1953 г.

Тогда же «въехал» он и в кресло директора Института электросварки имени своего отца, опустевшее после его ухода из жизни (старший брат Владимир, кандидат технических наук, вполне удовольствовался скромной должностью заместителя начальника одного из подведомственных институту Е.О. Патона подразделений; был он личностью одарённой и всесторонне развитой – коллекционером альбомов живописи, охотником, спортсменом). Умер 28 февраля 1987 года, в возрасте 70 лет, потомства не оставив.

Брат его, Борис, был гораздо амбициознее. Помимо директорства в Институте электросварки, став в 1962 году академиком, он тогда же был избран президентом Академии наук Украинской ССР (ныне Национальная академия наук Украины). Протекция на самом высочайшем уровне (сначала Хрущёва, потом Брежнева) сделала своё дело: впоследствии каждые четыре года его переизбирали на безальтернативной основе, сделав мировым рекордсменом по сроку пребывания в такой должности.

Знаками «высочайшего благоволения» руководителей страны стала лавина наград и присвоения почётных званий, буквально обрушившаяся на Бориса Евгеньевича: он стал дважды Героем Социалистического труда, кавалером четырёх орденов Ленина, орденов Октябрьской революции, Дружбы народов, наград союзных республик и стран социалистического содружества, перечисление которых заняло бы не одну страницу убористого текста. Сталинскую премию третьей степени ему вручили в 1950 году «за разведку нового способа и создание автоматов и полуавтоматов шланговой сварки», Ленинскую премию 1957 года – «за создание и внедрение в тяжёлое машиностроение электрошлаковой сварки», золотые звёзды Героя засветились на его груди «за большие заслуги в развитии советской науки», «за выдающиеся заслуги в развитии советской науки и в связи с шестидесятилетием со дня рождения».

«Времена СССР» – период чрезвычайной востребованности разработок киевского института электросварки. На левом снимке – Борис Патон в одном из подразделений КИЭ им. Е.О. Патона (1981 г.); справа – Светлана Савицкая производит электросварку во время выхода в открытый космос (1984 г.)

Эти заслуги действительно были (и самого Бориса Евгеньевича, и руководимого им института сварки). Разработанные здесь технологии шагнули на дно рек и морей (подводная сварка трубопроводов) и взлетели в космос (разработанные в Киеве установки «Вулкан» и «Испаритель», испытанные на космическом корабле «Союз-6» и орбитальной станции «Салют-6»). Технологии патоновцев успешно применялись при строительстве морских буровых платформ и ремонте корпусов судов на плаву, в ракетостроении и ядерной энергетике, и много где ещё. Обильные полученные при этом результаты превращались в сотни статей, монографий и патентов, увеличивающих научный багаж Бориса Евгеньевича.

Всё рухнуло в одночасье, с обретением Украиной «независимости». Ведомая Б.Е. Патоном академия наук одной из первых сожгла мосты с восточным соседом, отказавшись признавать учёные звания по диссертациям, защищённым в России. Что никогда не мешало её президенту заявлять журналистам: «По паспорту и в душе я – русский!», «Работаю и живу в Киеве, а душа принадлежит России».

Результаты научной автаркии сказались на Украине самым губительным способом. Вот некоторые цифры в подтверждение тому. По данным Укрстата, численность научных работников Украины в 1990 году составляла 313 079 человек. В 2017-м, на 1 января (свежее данных нет) в НАНУ было только 31 129 сотрудников (в том числе 15 919 научных работников). Да и те в двух третях случаев (в 125 из 177 научных учреждений) работали неполный день.

По состоянию на март 2020 года Институт электросварки (флагман, под руководством самого Б.Е. Патона), в те самые дни, когда отмечалось 150-летие его основателя Е.О. Патона, работал уже 4 дня в неделю, не осуществив после 1990 года ни одного значительного проекта.

Б.Е. Патон являлся доверенным лицом Юлии Тимошенко на президентских выборах 2010 года, а после её поражения в августе 2011 года стал одним из подписантов «письма десяти» – декларации украинской интеллигенции в поддержку политики президента Украины Виктора Януковича

Несмотря на умирание украинской науки, Бориса Евгеньевича продолжали засыпать наградами: дали звание Героя Украины с вручением ордена Державы (1998 год), Орден Свободы (2012), совершили пять награждений орденом князя Ярослава Мудрого (разных степеней), последнее по времени – 7 декабря 2018 года с формулировкой «за весомый личный вклад в развитие отечественной науки, укрепление научно-технического потенциала Украинского государства, многолетнюю плодотворную работу и по случаю 100-летия со дня основания Национальной академии наук Украины». Имелась в виду Украинская держава, к которой отец и сын Патоны имели точно такое же отношение, как и государство-химера к науке.

…Последняя «патоновская» страница в истории НАН Украины была закрыта 19 августа нынешнего года, когда из Киева пришло печальное известие о кончине, на 102 году жизни, Бориса Евгеньевича. Прощание с ним произошло в клубе Кабинета министров. Что абсолютно логично: власть любила его за покладистость: Патон не поддержал возвращение Крыма к родным российским берегам, обещал, что его институт «будет работать над усовершенствованием БТР-ов и другой военной техники, чтобы по возможности приблизить победу». С другой стороны, Борис Евгеньевич выступал против того, чтобы на Украине уничтожалась память о Великой Отечественной, а конфликт Киева с Донбассом предлагал решать «только дипломатическим путем без крупных военных действий»…

До полной и окончательной гибели украинской науки Б.Е. Патон всё же не дожил. Но не приходится сомневаться в том, что наука, отрезавшая сама себя от кооперации с Россией, обречена. Да и государство нынешнее, полностью зависимое от внешнего управления, не тяготеет к развитию науки в принципе.

На заглавном фото. Евгений Оскарович (слева) и Борис Евгеньевич Патоны