Еще раз о правах языковых групп и статусе русского языка

Принятие во втором чтении закона «Об основах государственной языковой политики», который в соответствии с нормами ратифицированной Украиной Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств, устанавливает для русского языка статус регионального и регулирует его применение на Украине, вызвало ожесточённую критику с двух сторон. С одной стороны, его критикуют националисты и сторонники насильственной украинизации, что неудивительно. С другой стороны, закон критикуют искренние сторонники уравнивания прав русской и украинской языковых групп, сторонники сохранения за русским языком на Украине его всесторонних и полноценных функций во всех областях деятельности государства и жизни общества.

Именно на позиции сторонников этой критики имеет смысл остановиться особо. Представляется, что она основана на непонимании принципиальных положений как самой Европейской языковой хартии, так и положений критикуемого законопроекта. Отсюда следуют и неверные выводы относительно последствий применения данного закона (если он будет подписан президентом) для статуса русского языка на Украине и прав его носителей.       

Против закона выдвигается несколько аргументов:

• Русский язык утрачивает статус языка межнационального общения, который он якобы имеет до сих пор в соответствии с законом «О языках в УССР» от 1989 года. Статус регионального для русского языка является более низким, и к тому же по новому закону он будет таковым лишь в 13 из 27 административных единицах страны. Утверждается, что в остальных областях русскоязычные граждане по-прежнему останутся дискриминируемыми.
• Русские Украины законом об основах государственной языковой политики загоняются в статус «национального меньшинства», хотя фактически не являются таковыми.
• Данный закон ухудшает положение русскоязычных граждан Украины.

Попытаюсь высказать свои доводы относительно приведенной выше аргументации оппонентов.

1. Удивительно, но о языковом законе времён УССР от 1989 года вспоминают именно сейчас, когда уже 16 лет действует конституция Украины, которая статьёй 10 и другими своими положениями напрочь отменила закон «О языках в УССР». Действующая конституция не содержит определения термина «язык межнационального общения» и признаёт только два статуса для языков – государственный, которым стал украинский, и языки национальных меньшинств, который в статье 10 закреплён за русским языком.   Поэтому самим фактом своего появления она автоматически отменила закон УССР, в котором русский язык определялся именно как «язык межнационального общения».  

Данная формулировка вообще не квалифицирует юридический статус  языка, поэтому и нет смысла за неё цепляться. Из неё невозможно вывести никаких правовых последствий в плане регулирования порядка использования русского языка. Ситуации межнационального общения – это ситуации в основном неформального общения в быту, в семье, на улице, и для выбора их участниками удобного для понимания языка никакой закон не нужен. Язык межнационального общения представители каждой национальности выбирают сами.

Столь декларативная и бессодержательная в плане правоприменительной практики формулировка для русского языка была введена в закон «О языках в УССР» именно для того, чтобы хоть как-то выделить русский язык среди иных негосударственных языков Украины. Русский язык не получил по этому закону никакого статуса, хотя фактически для подавляющей части населения УССР играл роль действительно государственного. Отказавшись наделять русский язык государственным статусом наравне с украинским, тогдашние депутаты вынуждены были дать ему определение «язык межнационального общения», поскольку не знали никакого иного статуса для языка, кроме государственного.

Почему так произошло? Дело в том, что в советской информационно-пропагандистской и идеологической практике в отношении русского языка широко применялась формулировка - «язык межнационального общения». Этим подчеркивалась значимость русского языка для укрепления союза национальных республик, хотя фактически русский язык и был государственным для СССР в целом. Этот в известной степени пропагандистский штамп стал впоследствии, после развала СССР, удобной заменой государственному статусу для русского языка, ибо создавал видимость заботы в отношении прав русскоязычного населения Украины.

Но и этот декларативный статус был отменён конституцией 1996 года.

Собственно, последовательное применение закона «О языках в УССР» и легло в основу насильственной украинизации, которая началась как раз с его принятия и набрала обороты ещё до принятия новой конституции 1996 года, окончательно закрепившей дискриминацию по языковому признаку в отношении русскоязычных граждан. Ссылками на то, что никто не мешает русскоязычным украинцам (русского, польского, белорусского, еврейского, крымско-татарского и прочего происхождения) общаться дома и на улице, в транспорте и в магазине на русском языке, именно как на языке межнационального общения, галицкие националисты по сей день издевательски оправдывают вытеснение русского языка из всех значимых общественно-политических сфер: из образования, кинопроката, рекламы, госучреждений, телевидения и пр. 

Европейская языковая хартия в условиях, когда русский язык по своей роли в обществе де-факто имеет государственный статус, но де-юре (по конституции) имеет статус языка национального меньшинства, даёт возможность предоставить ему реальный юридический статус регионального языка с детальным описанием государственных защитных механизмов. Причём языковая хартия и украинский языковый закон предусматривает увеличение силы государственных мер защиты в зависимости от масштаба распространения того или иного языка, что для русского языка означает усиление мер его государственной поддержки в конкретных регионах, чего в данный момент в принципе не существует.  

2. Основанный на положениях Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств закон «Об основах государственной языковой политики» вносит ясность в ещё один важный и запутанный даже в среде сторонников восстановления прав русских и русскоязычных граждан вопрос. Де-юре русский язык по конституции (статья 10) имеет статус языка национального меньшинства. Таким образом, языковые права граждан директивным образом привязываются к национальной (этнической) принадлежности. Складывается парадоксальная со всех точек зрения ситуация: если у чиновников, например, от 50 до 60% жителей Донецкой области проходят как «украинцы» по этнической принадлежности, то они уже не могут считать родным своим языком русский. Украинский язык им дан как бы автоматически, «в нагрузку» к их этнической идентификации и помимо их собственной воли. Вывод о родном языке для граждан с украинской этнической самоидентификацией при таком подходе могут делать сами чиновники, не спрашивая мнения самих граждан. По этой логике этнический украинец, всю жизнь от рождения говорящий и думающий на русском языке, должен считать родным языком украинский, а не русский.

С этого момента человек попадает как бы в замкнутый круг: «считаешь себя украинцем, значит твой родной язык – украинский; родной - украинский, а говоришь на русском; говоришь на русском – значит это не нормально; а раз это не нормально – исправляйся!

А «мы» тебе «поможем»: образование, кино, средства массовой информации, наука будут только на украинском, то есть на твоём "родном" языке». Именно такая логика навязывается националистами гражданам Украины и, к сожалению, в отношении некоторых регионов, например Киева, небезуспешно.

Основанный на хартии закон «Об основах государственной языковой политики» принципиально разрывает эту связь и устанавливает иной критерий защиты языковых прав граждан – сугубо языковый, а не национальный (этнический). Выбор родного языка является исключительным индивидуальным делом гражданина, и закон берёт под защиту языковые, а не этнические группы. Это второй принципиально важный момент закона, поскольку русская языковая группа на Украине более многочисленна, нежели русская этническая группа, что хорошо видно по соцопросам.

Русскоязычными активистами - критиками хартии и данного закона допускается принципиальная ошибка. Они, как и их оппоненты, отождествляют (или путают) языковые группы с этническими. Поэтому опасения, что русские данным законом загоняются в статус меньшинства, не имеют абсолютно ничего общего с действительностью. Напротив, закон «Об основах государственной языковой политики» фактически извлекает русских и русскоязычных граждан Украины из этой ниши, переводя русский язык, который в конституции закрепляется только за русской этнической группой, из статуса языка национального меньшинства (что, конечно, не соответствует его действительной роли) в статус регионального.

Региональным же может быть язык, которым в определённом регионе пользуется большинство носителей, независимо от их этнической принадлежности. А опора закона на Европейскую языковую хартию в силу приоритетности международных норм, признанных Украиной, перед внутренним законодательством нейтрализует всякие попытки оппонентов трактовать конституцию в дискриминационном для русских и русскоязычных граждан смысле.

3. Для всесторонней и непредвзятой оценки данного закона необходимо учесть сказанное, а также цели, которые в него закладывались, и сопоставить с украинской политической реальностью. Закон «Об основах государственной языковой политики» изначально не являлся законом о государственном статусе русского языка – это приоритет конституции, поэтому не следует ждать от него большего, чем в него было заложено авторами. А вот они-то исходили из «особенностей национальной действительности» и объективных ограничений, создаваемых Конституцией и политическими союзами регионалов (фактор Литвина и его партии).

Авторы, видимо, были ограничены и неоднозначными настроениями в самой Партии регионов, многие депутаты которой будут избираться по мажоритарным округам, причём далеко не все из них находятся в почти 100% русскоязычных Одессе, (где проживает Кивалов) и Севастополе (от которого будет баллотироваться Колесниченко).

Последовательное применение закона однозначно позволяет как минимум остановить насильственную украинизацию юго-восточных регионов и Киева, позволяет остановить ухудшение ситуации с правами русских и русскоязычных граждан Украины. После двух десятилетий сдачи позиций на этом направлении - это уже не мало.

При должной настойчивости общественности закон даёт некий простор для возвращения русского языка в образование, в науку, в большей степени в средства массовой информации, рекламу и кинопрокат. Он позволяет даже кое-где частично отыграть ситуацию с русским языком в системе государственного правления.

Данный закон – это, разумеется, полумера, только начало пути к восстановлению полноценного государственного статуса русского языка на Украине и полному равенству прав двух наибольших языковых групп Украины – русско- и украиноязычной. Но без этого закона лет через десять, скорее всего, на Украине будет уже нечего восстанавливать.