Конец политического трикстера

Как бы кто ни радовался по поводу давешней отставки Виктора Степановича Черномырдина с должности посла России на Украине, всё же нельзя не признать, что в контекст украинского политического карнавала отставник вписывался совершенно органично. Во внешнем облике Черномырдина и впрямь есть что-то чрезвычайное и полномочное, но, конечно же, это не холодная и отстранённая вежливость британского принца и не высокомерная снисходительность сенатора-республиканца. Скорее, это что-то гоголевское. В нём органично сочетается и Диканьский сельский голова, и предводитель запорожской делегации к Екатерине II, который, «зная так хорошо грамотный язык, говорит с царицею, как будто нарочно, самым грубым, обыкновенно называемым мужицким наречием», да и нечистая сила Виктору Степановичу тоже не чужая. Он был колоритен, его любила пресса и его колорита хватало на то, чтобы худо-бедно маскировать отсутствие осмысленности в украинской политике России. Другого такого оригинала на этот пост найти будет трудно, и поэтому придётся либо всё кардинально делать по-другому, либо махнуть на всё рукой и попытаться столковаться с Западом относительно цены окончательного ухода России с Украины.

Только на Украине Черномырдин смог по-настоящему раскрыться как политический трикстер. Всё-таки премьерская должность – это слишком большой объём полномочий и ответственности и человека, на ней находящегося, приходится воспринимать серьёзно, а вот руководить посольством – это ранг уже совсем другой, и сохранение былой серьёзности здесь бы выглядело даже более комичным, чем отказ от неё. Поэтому Виктор Степанович, приехав в Киев, уже не сдерживал себя в комментариях.

Вспоминается первая московская встреча Путина с Ющенко, сразу после вступления последнего в должность и назначения Тимошенко премьером. Не самый приятный был момент в жизни украинского лидера, и поэтому все те каверзные вопросы, которые российская пресса не решилась задать ему лично, она переадресовала уже в кулуарах Черномырдину. Когда его спросили, будет ли России труднее работать с президентом Ющенко, чем было бы с президентом Януковичем, Виктор Степанович ответил: «Пусть это останется на совести политологов. Вот говорят, что с этими нам лучше, чем с теми. А почему с этими, а не с теми?» Ну кто бы, на самом деле, в российской власти справился с таким выпадом лучше? Если бы Черномырдина не назначили на малопонятную должность, название которой я сейчас просто не помню, то он бы вполне мог найти себя в Comedy Club, стать ведущим передачи "Наша Russia” или занять пустующую до сих пор нишу Михаила Евдокимова.

Публичные фигуры украинской политики уже давно превратились в сценических персонажей, где каждый играет свою роль в грандиозном спектакле, цель которого - обеспечить визуальное сопровождение процесса утилизации советского культурно-исторического наследства и закрепления за Украиной статуса третьестепенной страны на самом краю Pax Americana. Свою роль Черномырдин играл с большим энтузиазмом, с огоньком, а в информационном пространстве мог, если надо, в одном случае выступить в роли опереточного злодея, грозящего украинской независимости, в другом - сделать примирительные заявления. В Черномырдине была определённая спесь, но в нем не было гламурного снобизма следующего поколения российских и украинских олигархов и чиновников, и это обеспечивало ему определённую долю благожелательности со стороны телевизионной аудитории. Разве может быть не мил старик, сидящий с гармошкой на завалинке сельской хаты? Да еще и обнимающийся с депутатом от КПРФ Севастьяновым.

Но за этим близким русскому политическому сознанию образом простого и кондового мужика всегда скрывался человек-фиаско, сдававший национальные интересы России с обескураживающей простотой. Взять хотя бы его работу сопредседателя комиссии Гор - Черномырдин. На одном из заседаний этой комиссии в Вашингтоне Черномырдин сказал во время пресс-конференции: «Вот ведь занесли в Россию два немца коммунизм, а мы с ним 70 лет мучились. А Германия стала за это время богатой страной. И Америка стала богатой страной. Вам мы желаем стать ещё богаче, ну а мы будем тоже». Если бы такое сказал Кох или Чубайс, телезрители бы обплевались, а на Черномырдина на эмоциональном уровне такой реакции не получается, психологическая близость образа блокирует. То же самое было и во время переговоров с Басаевым, и во время переговоров с Милошевичем. Впрочем, именно так и осуществляется глобальное управление: публичным исполнителем преступных замыслов должен быть человек, близкий и понятный зрителю.

Вот как охарактеризовал Черномырдина Александр Проханов в передовице газеты «Завтра» в августе 1998 года, сразу после его назначения и.о. премьера вместо Кириенко: «Черномырдин, как стопудовая гиря, привязанная к ногам утопленницы, утянул Россию на дно. Завалил экономику, как заваливают на бойне быков. Обошёлся с наукой и образованием по принципу «выжженная земля». Уменьшил население на семь миллионов, словно выполняя план «Барбаросса». Поучаствовал в расстреле Дома Советов. Своевал «победоносную» войну в Чечне. Застрелил четырёх осиротелых медвежат. Занесён в списки самых богатых людей мира».

Когда Черномырдина назначали послом на Украину, было понятно, что он направляется туда решать, в первую очередь, газовые вопросы. Команда Миллера, которая как раз готовилась прийти в «Газпром», состояла из новичков в газовом бизнесе и могла просто не потянуть управление таким гигантом. Поэтому Черномырдина с Вяхиревым отодвинули очень аккуратно: Вяхирева назначили на должность председателя совета директоров, а Черномырдина на украинское направление, на котором газовые схемы традиционно были наиболее запутанными. За эти почётные условия они согласились не чинить препятствий и не саботировать работу новой команды, а наоборот оказывать ей всяческое содействие.

При этом Черномырдин или не учёл того факта, что функционал посла несколько шире газовой торговли, или, что более вероятно, ему было просто всё равно. Поэтому значительное число аспектов российско-украинских отношений оставались не охваченными его вниманием. От него не было никакого толка в решении проблем Черноморского флота. Точно так же он ничего не сделал для защиты на Украине русского языка.

Отдельно во всей посольской карьере Черномырдина имеет смысл выделить оранжевую революцию. Благодаря Виктору Степановичу Россия сыграла в этих событиях роль, которая была одновременно весьма неприглядной и далеко не главной. Для того, чтобы гарантированно протащить в президенты Ющенко, рекомендованного внешним контуром управления Украиной, Кучма объявил своим официальным преемником бывшего губернатора Донецкой области Януковича, человека с криминальным прошлым ещё советских времен, одного из тех, благодаря которым 90-е годы и вошли в народную память как «лихие». Януковичем в ту пору на Украине разве что детей не пугали. Если продолжать описывать украинскую политику как спектакль, то Янукович – это в чистом виде актёр отрицательного обаяния. Если Черномырдин может придать благообразный вид самому инфернальному начинанию, то Янукович, наоборот, способен дискредитировать самое светлое. Такова особенность его образа, который сложился в сознании украинского населения.

И вот Янукович, со всеми особенностями своей политической харизмы, начинает пропагандировать вечный союз с Россией. Это приводит к тому, что многие из людей, даже настроенных вполне пророссийски, от идеи такого союза начинают отходить и голосуют потом за Ющенко как за меньшее зло. Лучшего способа нарастить электоральную базу последнего невозможно было и придумать. При этом отрицательный образ Януковича не только не корректировался, но и наоборот, всячески подчёркивался, как бы специально для того, чтобы оттолкнуть еще энное количество вменяемых украинцев, да и русских жителей Украины тоже.

Черномырдин тоже оказался втянутым в эту игру, да ещё и умудрился втянуть в нее всё российское руководство. Сознательно ограничив сферу своих посольских интересов разрулированием газовых и связанных с ними денежных потоков, Виктор Степанович очень плохо ориентировался в хитросплетениях украинской политической жизни. Поэтому Кучме не составило труда убедить его в том, что России необходимо поддержать Януковича. Черномырдин в том же виде доложил эту идею в Москву и Януковича стали принимать в Кремле на самом высоком уровне. Украинская публика была неприятно покороблена тем, что в России так привечают вчерашнего бандита, и это влекло за собой новую порцию разочарования. Рейтинг же Ющенко между тем мало-помалу рос не только за счёт твердокаменных западенцев и космополитической киевской молодёжи, но и за счёт других групп избирателей, которых объединяла лишь одна идея – навсегда покончить с наследием тех лет, когда деловые и политические вопросы решались людьми с короткими стрижками и в малиновых пиджаках. Вокруг Ющенко, которому геройство не свойственно в принципе, вдруг даже начал формироваться героический ореол, как у человека, осмелившегося бросить вызов чиновничье-бандитской машине.

События на Майдане, которые готовились исподволь и вполне открыто, стали для Черномырдина самым настоящим громом среди ясного неба. Его комментарии того периода отличаются невнятностью и полным непониманием сути происходящего. Он с удивлением наблюдал, как Кучма, который ещё буквально недавно агрессивно продавливал кандидатуру Януковича, вдруг заявил, что тому следует подать в отставку с поста премьера. Оказалось, что спектакль такого уровня сложности превышает порог восприятия бывшего главы российского правительства настолько, что он, в конце концов, совсем перестал ориентироваться в ситуации и только делал бессмысленные заявления на потеху президентам Польши и Литвы. То, что о Россию в те дни разве что не вытирали ноги, стало следствием, в первую очередь, неадекватной работы российского посольства в предшествующий оранжевой революции период.

Впереди на Украине новые президентские выборы. До них осталось не так много времени, но то, что есть, должно быть использовано по максимуму. В данной ситуации отставка Черномырдина выглядит несколько запоздалой, но, учитывая, что его назначение с самого начала преследовало цели, далекие от дипломатических, хорошо уже то, что эта отставка всё-таки состоялась. Известно, правда, что нет такой плохой кандидатуры, взамен которой было бы нельзя предложить ещё худшую. Поэтому назначение нового российского посла на Украину ожидается с надеждой, но и с тревогой.