Трубопаразитарное государство обречено. И по-прежнему опасно

Несмотря на то, что В. Ющенко в каждой своей речи убеждает, что независимость Украины является следствием длительных освободительных процессов, правда о том, почему в 1991 году вообще могло появиться государство Украина, намного менее приятна. Единственными реальными причинами происшедшего были центробежные процессы в разваливающейся государственной системе СССР и наличие на территории Украины газовой трубы.

Прошедшие 18 лет убедительно доказали, что газовая труба (и бегущий по ней преимущественно российский газ) – это не просто один из объектов собственности, не просто часть экономики, это -  странообразующий элемент и квинтэссенция смысла существования самого Украинского государства. Западные аналитики любят говорить, что наличие нефти и газа у России развратило российскую экономику, однако украинская ГТС не только развратила экономику Украины, но разложила до основания всё государство в целом – госаппарат, бизнес, ментальное поле страны. Украина стала государством-паразитом, или, по известной аналогии, «газотранспортной республикой».

Если перестать закрывать глаза на очевидные вещи, то именно российская газовая труба (и цена на российский газ) «выкормила» практически все крупные украинские капиталы. По крайней мере, нет такого значимого капитала, который ни был бы построен вне ресурсов украинской ГТС. Если даже не брать в расчёт типично спекулятивный бизнес (купить российский газ, уступленный дёшево как «братьям-славянам», а продать Европе как «цивилизованным европейцам»), посреднические фирмы и т.д., то вся рентабельность украинского сектора реальной экономики строится на: а) низкой цене на газ и б) веры в то, что так будет всегда.

Украинский «бизнес на трубе» (к его ведению могли быть подпущены только те представители власти, которых можно условно назвать «газо-классом»), заключающийся по большому счёту в перекладывании бумажки из одной стопки в другую с последующим получением за это сотен миллионов или даже миллиардов гривен (о чем убедительно свидетельствует опыт работы компании РосУкрЭнерго в составе трёх человек в главном офисе), не мог не сказаться разлагающе на умах тех, кто был привлечён к этому бизнесу. С каждым годом и с каждым новым миллионом крепла вера в реальность существования такого рода коммерческого предприятия, при котором нет никаких расходов (украинская ГТС фактически ни разу с начала 90-х не ремонтировалась и на сегодняшний день имеет износ до 80%), но есть баснословные прибыли. Единственной статьёй «расходов» были видимые дружественные отношения с Россией при Л. Кучме - фактически это то единственное, что априори предполагалось в таких отношениях. Надо сказать, что Кучма это понимал и долгое время, с одной стороны, поддерживал иллюзию «беззатратного бизнеса» (в среде украинских бизнес-элит), а с другой – клялся в искренней дружбе с Россией (для ельцинской администрации). Такая модель отношений проецировалась и на общество в целом.

Однако любым иллюзиям рано или поздно приходит конец. Первые 10 лет после развала Союза России было не до инвентаризации и оптимизации управления её ресурсами. Только с 2000-х годов, когда Россия стала приходить в себя после либерально-монетаристских реформ, начинается процесс оптимизации имеющихся ресурсов, в том числе – газовых. Однако к этому моменту слой украинских бизнесменов-паразитов, привыкших к сверхприбылям без малейших вложений, был окончательно сформирован и готов биться за то, чтобы и дальше оставаться в прежнем блаженном состоянии.

Незримо первые газовые конфликты начали формироваться именно в тот момент – в начале 2000-х. Ощущение (тогда ещё только ощущение) прекращения «газовой лафы» стало подбираться к украинскому газо-классу. Именно поэтому (в качестве превентивного отчаянного удара) администрация Кучмы начала вполне определённый геополитический дрейф в сторону Европы и США – рушилась система, которая долгое время поставляла деньги из воздуха. Тем более что с точки зрения газо-класса нет смысла поддерживать отношения с тем, кто пытается уничтожить твоё благополучие. При этом любая рефлексия по поводу паразитарности такого подхода к трубе у «бизнесменов» отсутствует напрочь.

Россия же к 2003-2004 годам уже вполне осмысленно вела себя на газовом рынке, давая понять, что время дотирования соседних государств за счёт российских граждан заканчивается. Тем более что эти самые государства отказывали России даже в той малости, которую она в ответ хотела – не обострять отношения на её границах. Киев же и Тбилиси вполне однозначно обратили свои взоры в сторону НАТО, идя на открытый конфликт с Москвой.

Оранжевая революция 2004 года была не только победой американского политического проекта, но и попыткой новых игроков (или, скорее, тех, кто до этого пребывал на вторых ролях) сформировать новый газо-класс. Правда, при этом - без всяких обязательств со своей стороны по отношению к России. Такая позиция объясняется тем, что украинский газо-класс настолько «сроднился» с российским газом и возможностью чуть ли не монопольно транспортировать его в Европу, что фактически начал считать этот ресурс кровно своим. Любые попытки РФ напомнить, кто реальный хозяин газа, наталкивались на неадекватную реакцию украинской власти.

Для украинского газо-класса губительно любое взаимодействие с Россией на уровне экономической реальности в газовой сфере (равно, как и нормирование этих взаимодействий), поскольку демонстрирует бессмысленность его позиции. Именно это является одним из объяснений требования Ющенко немедленно пересмотреть (иначе говоря - разорвать) существующие договорённости по газу с Россией.

Поскольку украинский газо-класс не в состоянии адекватно реагировать на травмирующую его действительность и взаимодействовать с таким объектом реальности, как украино-российские отношения в газовой сфере, он нашел другой «объект» – русский язык, русскую культуру, образование и историю на Украине, называя всё это «борьбой за историческую память и национальное самосознание». В практическом выражении эта форма психологической защиты приобретает черты оголтелой русофобии, замешанной на депрессивных для населения сеансах «трипольско-голодоморской» исторической школы.

Ощущение безысходности от пропажи лёгкого источника грандиозных доходов у нынешних властей предержащих настолько велико, что катастрофические с точки зрения монопольного транзитного положения Украины проекты - «Северный поток», «Южный поток», «Набукко» - оказываются вытесненными даже из украинского информационного поля:  о них стараются никогда не упоминать даже в украинских новостях. Хотя, казалось бы, если Украина настаивает на том, что именно она главная в Евразии по транзиту всего и вся, то эта тема должна быть одной из основных.

Российское руководство, видимо, ещё слабо представляет степень того ужаса, который движет украинским руководством, ибо всё ещё пытается призвать Киев к разумному диалогу в экономической плоскости. Украинский газо-класс ведет со своим врагом (российским руководством) вполне искреннюю и беспощадную борьбу за сохранение кормушки, не замечая парадоксальности ситуации, при которой желаемый объект уничтожения является источником его жизни.

А в результате заложником этой борьбы оказывается народ Украины, который не может понять, почему он вдруг должен ненавидеть Россию, и всё чаще действует наперекор власти. С точки зрения украинского руководства (оно же - господствующий газо-класс), это – действительно «предательство» и признак существования «пятой колонны» в стране, раз кто-то не хочет поддержать его в борьбе за «газовую кормушку».

Единственным реальным подспорьем «оранжевых» в этой борьбе являются США и ЕС. Для них Украина мало интересна как государство и как реальный транспортёр газа в стратегической перспективе. Главная задача – создать очаги напряжённости на границах России и при этом максимально к ним приблизиться, в том числе и в военном плане. При этом США и ЕС прекрасно понимают, что обеспечение контроля над украинской ГТС (через формирование лояльного газо-класса) – путь к контролю над страной в целом.

В этой ситуации единственный реальный шанс на формирование нормальных братских отношений Украины и России возникнет только в случае отстранения от власти господствующего газо-класса. Но одного этого недостаточно. Параллельно должна быть выстроена такая модель отношений, при которой появление нового газо-класса стало бы невозможным. Только это может заставить будущего президента Украины и правительство заниматься не борьбой за российские газовые деньги (и при этом продолжать ненавидеть Россию), а пытаться осуществлять реальные реформы в стране и формировать нормальную экономику.

А при развитии экономики вопрос о формировании нормальных отношений между нашими странами встанет неизбежно. В этом смысле, как ни парадоксально, долгосрочной позитивной стратегией для Украины является повышение цены на газ и доведение её до европейского уровня. Лишь это заставит украинских промышленников перейти от стратегий эксплуатации ещё советских ресурсов производства к инновационным технологиям и капитальной модернизации мощностей.