Всегда ли евроинтеграция во благо?

Среди идущих на Украине в данный момент дебатов относительно выгод от европейской экономической интеграции особой популярностью пользуется тезис о передовых технологических заимствованиях украинских товаропроизводителей из Европы. Предполагается, что зона свободной торговли Украины с ЕС и дальнейшая экономическая интеграция позволят украинским ФПГ приобрести вместе с европейскими активами доступ к передовым технологиям и внедрить их на своих профильных производствах в Украине. Однако процессы, идущие в настоящее время на предприятиях горно-металлургического комплекса (ГМК) страны – единственной успешной экспортно ориентированной прежде всего именно на страны ЕС отрасли промышленности, - убедительно его опровергают.

Данная отрасль вообще является наиболее удобной моделью для изучения последствий европейской экономической интеграции для экономики Украины.

Действительно, ГМК - это наиболее развитая отрасль в украинской тяжёлой промышленности и экономике страны в целом. К тому же это наиболее интегрированный в ЕС сегмент украинской индустрии. Здесь реальная интеграция наблюдается по всем основным параметрам: около 80% своей продукции украинские меткомбинаты сбывают на внешних рынках и, прежде всего, на рынках ЕС. Все основные зарубежные профильные (т.е. в металлургии) активы украинских ФПГ находятся в странах ЕС. Европейские металлургические предприятия украинских ФПГ в значительной степени образуют вместе с украинскими производствами единые производственно-технологические цепочки. Последний момент очень важен, так как показывает достаточно высокую степень развития высшей ступени интеграции украинских ФПГ с Евросоюзом – производственно-технологическую интеграцию.

На этом фоне в украинской металлургии неуклонно развиваются системные проблемы, которые чем дальше, тем больше складываются в стойкую отрицательную тенденцию, блокирующую перспективы роста отрасли. В их основе находится технологическое отставание, которое как раз является прямым следствием европейской интеграции украинских ФПГ.

Во-первых, именно в целях облегчения экспорта своей продукции в ЕС украинские ФПГ определили для себя линию на минимизацию издержек ценой ограничения производства различного рода полупродуктами (слябами, длинномерными квадратными и круглыми заготовками и пр.), на которые значительно легче получить в Евросоюзе торговые квоты. К тому же на эту продукцию в меньшей степени распространяются требования международных правил сертификации. Производство полуфабрикатов наименее технологичный процесс по сравнению с конечной продукцией, и металлургия здесь не исключение (1).

Во-вторых, приобретаемые украинскими ФПГ европейские активы изначально находились в неудовлетворительном состоянии; в основном это – убыточные предприятия или предприятия, находящиеся в стадии банкротства. Приобретённые украинскими ФПГ профильные предприятия по большей части в бывших странах СЭВ, а ныне – новых членах ЕС, видимо, не смогли выполнить соответствующие технические регламенты ЕС и проиграли конкуренцию по цене продукции и по её качеству западноевропейским предприятиям ГМК и транснациональным компаниям.

Поэтому приобретение таких активов ничего не дало украинским ФПГ именно в плане доступа к новым технологиям и технического переоснащения производства. Однако, будучи встроенными в замкнутые производственно-технологические циклы вместе с украинскими предприятиями, европейские металлургические активы позволили ведущим украинским ФПГ создать в своё время работающее производство на старой технологической базе.

Непосредственным толчком к приобретению профильных для украинских ФПГ активов в Европе стало стремление к выходу на европейский рынок и к восполнению недостающих производственных звеньев в производственно-технологических цепочках из украинских предприятий, которые (технологические цепочки) оказались разорванными в результате приватизации предприятий ГМК разными собственниками.

В-третьих, в реальности модернизация, если и происходит, то, в первую очередь, именно на зарубежных предприятиях украинских ФПГ. Реанимация европейских заводов после банкротства идёт путём технического переоснащения (закупается западное оборудование) и за счёт налаживания бесперебойных поставок сырья с украинских предприятий (как в случае с европейскими предприятиями Р. Ахметова, Д. Фирташа и К. Жеваго).

Таким образом, на сегодня среди собственников предприятий ГМК устоялась общая тенденция: производить полуфабрикат на Украине, а готовый прокат - толстый лист, стальные рулоны и другую продукцию, т.е. продукцию более высокого передела, - в странах Евросоюза. Итак, фактически идёт невероятный и неожиданный для сторонников евроинтеграции Украины процесс: украинские ФПГ, обеспечившие интеграцию украинского ГМК и своих европейских активов в единые производственно-технологические цепочки, превратили украинский сегмент отрасли в низкотехнологический сырьевой придаток своего европейского сегмента, предприятия которого производят металлургическую продукцию глубокого передела.

Попытки модернизировать производство на украинских предприятиях их владельцы предпринимали неоднократно, ещё чаще обещали, но результаты были локальными, не охватывали всё производство и не доводились до конца. Украинские ФПГ предпочитали (длительное время и вполне успешно) выжимать максимум прибыли на устаревшем оборудовании, компенсируя недостаток качества дешевизной продукции. Низкие цены явились, в свою очередь, прямым следствием их лоббистских усилий в 90-е годы ХХ века по созданию благоприятных условий для экспортно ориентированного ГМК (дешевизна электроэнергии, газа и железнодорожных тарифов). Тогда государство создало для владельцев предприятий ГМК самые благоприятные условия для развития производства и его модернизации как раз с целью помощи им в равной конкуренции на мировых рынках.

Но как свидетельствует бывший министр промышленности Украины (1995-1997) член-корреспондент НАН Украины, профессор В. Мазур: «... необходимых выводов из возникшей тогда критической ситуации собственники метпредприятий не сделали, и очередной финансовый кризис застал металлургов в том же состоянии. И это несмотря на то, что в 2004-2005 годы цены на металл подскочили до астрономических высот, как, соответственно, и прибыли металлургов. Но вернуть государству деньги, которые обеспечили поддержку ГМК в период кризиса, никто даже и не подумал».

В целом, по словам В. Мазура, «на отрасль давит как износ основного технологического оборудования, так и наращивание современных металлургических мощностей в мире… Отрасль безвозвратно отстала от темпов внедрения передовых технологий металлургического передела, демонстрируемых в странах, входящих в ТОП-10 мировых производителей стали: в Германии, США, России, Китае, Индии. Причем отставание столь масштабное, что шансов его ликвидировать почти не осталось» (2).

На металлургических предприятиях Украины до сих пор преобладают устаревшие технологии производства стали в мартеновских печах, от которых уже отказались во всем мире в силу их высокой энергоемкости и низкой производительности. К тому же они реализуются на таком же устаревшем оборудовании с крайней степенью износа (70 и более процентов). В 2010 году доля стали, произведенной более передовым кислородно-конвертерным способом и в электродуговых печах, составляла на Украине соответственно 56,4% и 6,5% от общего объема стали, произведенной в стране, а доля стали, произведённой мартеновским способом - 27,6% (по другим данным, около 40%). Это в значительной степени противоречит мировой практике долевого показателя электростали в общем объеме производства (до 20–30%).

Для сравнения: в России передовые технологии кислородно-конвертерного и электродугового производства стали в общем объеме производства составляют 64% и 27% соответственно, а доля мартеновского производства – 9% (3). Последнюю мартеновскую печь в России планируется вывести из эксплуатации через несколько лет.

Подтверждает критическую ситуацию с модернизацией на метпредприятиях Украины и В. Мазур: «Простой пример с мартеновским производством. Во всем мире металлурги отказываются от выплавки стали в мартенах, отдавая предпочтение электросталеплавильным агрегатам. А в Украине, например, на МК "Запорожсталь" сталеплавильный передел представлен только мартеновскими печами» (4).

На данный момент черная металлургия Украины так и не смогла восстановить прошлогодний уровень производства после кратковременного спада активности в конце 2011 года. За 5 месяцев 2012 года отставание в сравнительных объемах выплавки стали превышает 4%. Есть мнение, что во второй половине 2012 года внешний спрос на украинскую металлопродукцию возрастет, позволив отрасли нарастить объёмы производства на уровне хотя бы не ниже 2011 года.

Однако чудес не бывает, и критическое положение наиболее евроориентированной отрасли является приговором всему евроинтеграционному курсу Украины. Есть основания предполагать, что в случае ЗСТ с ЕС процесс деградации ведущей некогда украинской отрасли чёрной металлургии приобретёт необратимый характер.

Кстати, В. Мазур считает, что это уже стало реальностью: «Следует просто принять как данность то обстоятельство, что ведущая роль ГМК в экономике страны уходит в прошлое. Наша металлургия в ближайшие десять - пятнадцать лет больше не сможет быть надежным макроэкономическим фундаментом для страны. Конкуренция на глобальных рынках стали будет лишь усиливаться, а украинские метпредприятия – последовательно уступать былые позиции» (5).

_____________________________

(1) http://metallolom.ua/news/v-ukraine/elektrometallurgicheskij-kompleks-u…

(2) http://minprom.ua/page2/news97345.html

(3) http://metallolom.ua/news/v-ukraine/elektrometallurgicheskij-kompleks-u…

(4) http://minprom.ua/page2/news97345.html

(5) Там же.