Фэйк-суверенитет по-европейски

Не так давно Украину посетил высокий гость — европейский комиссар по вопросам расширения и европейской политики соседства Штефан Фюле. Манерами еврочиновник напоминал столичного ревизора, посетившего с инспекцией глухую провинцию, а вел себя вполне традиционно для западного истеблишмента — раздача оценок, советов, наставлений, поучений. Благо, раскрытых ртов, восхищающихся банальностями, и свободных ушей, готовых выслушивать прописные истины, хватало.

Г-н Фюле вещал о крайней необходимости проводить на Украине «демократические и правовые реформы», которые — если ориентироваться на его многочисленные выступления — почему-то заключаются в освобождении от уголовного наказания Тимошенко и Луценко. То, что это неприкрытое вмешательство во внутренние дела — на что, в частности, во время встречи обратил внимание г-на Фюле лидер КПУ Петр Симоненко, — заезжий еврочиновник, очевидно, даже не задумывался. Сила привычки.

А особой темой, проходившей, как говорят в таких случаях, красной нитью сквозь все выступления еврокомиссара, была тема гипотетического участия Украины в Таможенном союзе с Россией, Белоруссией и Казахстаном. Точнее — почему Украине этого делать совершенно не следует. Оказывается, в Европе очень обеспокоены украинским суверенитетом, поэтому не прочь поделиться советами о том, как его (этот самый государственный суверенитет) отстоять.

Фюле строго предупредил: сотрудничество Украины с Таможенным союзом может быть настолько широким, насколько это не противоречит парафированному соглашению об ассоциации с Евросоюзом!

Однако заметим, что парафирование соглашения означает лишь предварительное подписание, т.с. фиксацию того, что текст согласован. Но само указанное соглашение, как известно, еще не является официально подписанным, а значит, не вступило в действие и не имеет юридической силы. Известны лишь ориентировочные сроки (конец 2013-го), когда соглашение об ассоциации с ЕС будет подписано. Или не будет. Ведь ранее Брюссель уже сдвигал сроки подписания. Но, несмотря на это, Европа уже требует от Украины руководствоваться положениями не вступившего в силу соглашения.

Фюле, конечно, оговорился, что в Брюсселе не против дружбы Киева с Москвой. Однако, дал понять еврочиновник, необходимо, что называется, держать дистанцию.

«Ни у кого не должно быть сомнений в том, что в интересах и Украины, и Брюсселя иметь хорошие отношения с соседями, включая Россию», — сказал Фюле. Но еврокомиссар заявил, что членство в Таможенном союзе «отнимает у государства-члена его суверенитет, суверенное право в сфере своей внешнеторговой политики». «Это — очень серьезный шаг. Мы не можем взять обязательства в рамках Соглашения об ассоциации со страной, у которой нет суверенного права, у которой решение в отношении своей внешней торговой политики находится не в ее руках», — подчеркнул он. И добавил: «Мы не можем вступить в отношения с Украиной, зная, что решение принимается кем-то в другом месте».

Брюссель, напомнил г-н Фюле, «четко обозначил, что для Украины есть возможности принимать участие в конкретных положениях Таможенного союза, которые не противоречат обязательствам, вытекающим из Соглашения об ассоциации, которое уже парафировано украинской стороной» (05.02.2013, «Интерфакс-Украина»).

Практически о том же вел речь еврокомиссар 7 февраля на встрече с украинскими парламентариями. Очевидно, эту же тему он развивал и за закрытыми дверьми в ходе общения с президентом и представителями исполнительной власти.

Если бы вышеозначенные лекции г-на Фюле прослушал Остап Бендер, то он, очевидно, прокомментировал бы примерно в таком стиле: «Кто это говорит? Это говорит граф Толстой? Или Дарвин? Нет. Я слышу это из уст человека, который еще вчера только собирался забраться ночью в квартиру Грицацуевой и украсть у бедной вдовы мебель».

У нас есть все основания пожать плечами: кто печется об украинском суверенитете — тот, кто только что посягал на него, требуя освобождения лиц, совершивших преступления и осужденных украинским судом?

Но даже оставим в стороне правозащитную тематику, точнее — «правозащитную» (которая, впрочем, является одним из инструментов ограничения национального суверенитета Украины). Остановимся на внешнеторговой политике. Разве в этой области евроинтегрирующаяся Украина вольна в принятии самостоятельных и независимых (т.е. суверенных) решений?

Вот только недавно приходилось вспоминать об условиях, на которых Украина создает зону свободной торговли с Европой: «Филипп Куиссон, заместитель главы отдела торговых связей с Европой и Центральной Азией директората торговли при Еврокомиссии, обрисовывал следующие «заманчивые» перспективы Украины при создании ЗСТ с ЕС: «Да, действительно, после отмены таможенных тарифов украинское правительство не досчитается в бюджете 5% поступлений»...

По расчетам Минэкономики, в первый год функционирования ЗСТ Украина-ЕС торможение украинского ВВП оценивается в 0,23 процентного пункта (п. п.), а далее негативный эффект только увеличивается, достигая к пятому году «свободной торговли с Европой» минус 0,31 п. п. ...

Премьер Азаров в мае прошлого года: «Мы пошли на многочисленные компромиссы в части заключения Соглашения о зоне свободной торговли. Мы открыли свой рынок для стран Европейского Союза, а ЕС установил для нас десятилетний переходный период, во время которого квоты на ряд важных для нас позиций будут отменены»...

Депутат от Партии регионов Юлия Левочкина признала, что украинско-европейскую интеграцию оплатит Украина: «экономически страну в первые 3—5 лет действия документа ожидают значительные потери» («О газовых долгах и софистике от Балоги», «2000», №5 (640), 1—7.02.2013). И т.д. и т.п.

Возникает вопрос: если бы Киев принимал действительно суверенные решения — согласился бы он на столь дискриминационные условия? Ответ, по-моему, очевиден: параметры внешнеторговой политики были навязаны Киеву Брюсселем — являющимся фактически наднациональным органом, чьи «пожелания» исполняют «суверенные» украинские власти.

С другой стороны — вольна ли Украина пересмотреть те или иные позиции своей внешнеторговой политики, не испросив разрешения у Брюсселя? И это не тайна: нет. Например, время от времени звучит идея создания своеобразного «зернового ОПЕК» с участием Украины, России и Казахстана. В августе 2011-го об этом рассуждал премьер Азаров на 9-м заседании украинско-российского форума «Вторая волна мирового кризиса и перспективы украинско-российских экономических отношений». Он указывал: «Наш экспортный потенциал приблизительно 24 млн. тонн зерна. В России, насколько мне известно, порядка 35 млн. тонн. Казахстан имеет экспортные возможности 15 млн. тонн. Сложим — и получим очень серьезную долю мирового рынка. Так возникает вопрос: как легче выходить на этот рынок — вместе или по отдельности?» Ответ очевиден: вместе.

Но может ли Украина себе это позволить? Когда в 2009-м на Всемирном зерновом форуме в Санкт-Петербурге тогдашний министр аграрной политики Юрий Мельник заявил, что Украина готова войти в зерновой пул вместе с Россией и Казахстаном для совместной работы на мировом рынке (т.е. в русле вышецитированных высказываний Азарова), то уже спустя несколько дней последовал окрик из Брюсселя. Еврокомиссар по вопросам сельского хозяйства и развития сельской местности Марианн Фишер Боэль объяснила, что Украине — если она желает иметь ЗСТ с ЕС — ни в каких «зерновых ОПЕК» с Россией и Казахстаном участвовать нельзя (подробнее см. «Украине не позволяют диктовать цены» // «Коммерсант-Украина», № 98 от 16.06.2009).

Вот и оказавшийся на поверку риторическим вопрос Николая Яновича — «легче выходить на этот рынок — вместе или по отдельности?» — завис в воздухе. Потому что Европа ни за что не допустит такого «совместного выхода».

В конце позапрошлого года Украина практически согласилась на создание двустороннего украинско-российского газотранспортного консорциума (в контексте чего должна была получить существенные преференции в цене на российский газ). Власти уже даже анонсировали, что 6-миллиардная (в долларовом выражении) экономия будет направлена на социальные программы, что автоматически снимается проблема необходимости повышения коммунальных тарифов. Но... Ничего не вышло. Потому что из Европы напомнили, что Украина является членом Энергетического сообщества и не должна забывать о «втором» и «третьем» энергопакетах

Совсем недавно украинское правительство пыталось провести закон о введении утилизационного сбора на импортные автомобили. Осенью прошлого года соответствующий законопроект даже был принят в первом чтении. А затем свое веское слово по поводу «суверенной внешнеторговой политики» Киева сказал Брюссель. Официально было дипломатично указано, что Украину «просят» не вводить утилизационный сбор. Неофициально — жестко пригрозили тяжелыми последствиями.

«Наша позиция более жесткая, чем говорится официально. В случае если Украина примет это постановление, мы готовы идти на аналогичные ответные меры по украинскому экспорту, — заявил источник «Коммерсант-Украина» (28.09.2012) в европейских структурах. — Мы прямо сообщили нашим коллегам в Киеве: если будет это постановление, вы можете забыть о соглашении об ассоциации. Мы не подпишем соглашение, даже если вы проведете честные выборы». На том весь украинский «суверенитет» в конкретном вопросе введения утилизационного сбора и закончился.

Так что Москве резонно ставить вопрос о том, как ей сотрудничать с Украиной: говоря словами Фюле, «со страной, у которой нет суверенного права, у которой решение в отношении своей внешней торговой политики находится не в ее руках»?

Да, действительно, вступление в Таможенный союз предполагает передачу части национального суверенитета наднациональным органам данной организации. Однако точно в такой же мере часть суверенитета передают и остальные участники объединения — Россия, Белоруссия и Казахстан. Т.е. это не односторонняя передача суверенитета.

Со вступлением в ТС Украина будет представлена в наднациональном органе, соответственно, сможет: во-первых, контролировать выполнение существующих правил всеми участниками организации; во-вторых, попытаться скорректировать ранее принятые в ТС нормы и правила в соответствии со своим видением (и с таким подходом — в случае вхождения Украины в Таможенный союз — неоднократно соглашались высокопоставленные российские чиновники); в-третьих, принимать полноценное участие в дальнейшей выработке правил игры на пространстве ТС — проводя и защищая свои интересы.

Можно спорить — много или мало голосов получит Украина в наднациональном органе Таможенного союза. Можно дискутировать по вопросу — насколько велико будет украинское влияние в ТС по части разработки норм и правил данного экономического союза. Но оно будет.

В политической ассоциации с Евросоюзом (соглашение о котором включает в себя и создание ЗСТ Украина-ЕС) Киев тоже передает часть своего национального суверенитета наднациональным органам — структурам Евросоюза, но при этом Украина в этих наднациональных органах представлена не будет. Правила игры будут разрабатываться так же, как и ранее, — без Украины, без учета ее позиции, не принимая во внимание ее интересов.

При этом, заметим, в рамках своей безальтернативной евроинтеграции Киев передает Брюсселю куда более значительную часть национального суверенитета, чем при вступлении в ТС, ибо, не секрет, отношения с Европой не ограничиваются сферой экономики. Из Европы диктуют, каким должно быть судебное, уголовное, избирательное законодательство.

Суверенитет в рамках евроинтеграции — это фэйк-суверенитет. Я бы даже сказал — лицемерный суверенитет (как со стороны «суверенной» украинской элиты, так и ее европейских «партнеров»): формально Украина вроде бы делает все сама, но в добровольно-принудительном порядке. По факту т. н. «имплементация европейских норм и правил» — это подчинение указаниям все того же наднационального органа, диктующего Киеву, по каким правилам следует жить.

Сергей Лозунько,

По материалам: http://2000.net.ua