«Пишу сие во время войны ужасной!»

М.П.Чехова с моряками Черноморского флота. Ялта, апрель 1944 г.

16 апреля исполнилось 70 лет с того дня, как от немецко-фашистской оккупации были освобождены Ялта, Алупка и другие населенные пункты Южного берега Крыма.

Среди мирных жителей, переживших 890 дней оккупации, была и Мария Павловна Чехова, сестра великого русского писателя, директор Дома-музея А. П. Чехова в Ялте. Как человек, хорошо известный в городе, народный депутат ялтинского городского совета с 1939 года, хотя и не член партии, она попала в списки тех, кому была предложена эвакуация. Но отказалась от возможности уехать в безопасный тыл, думая в первую очередь не о личном спасении, а о сохранении чеховского дома, превращенного её усилиями в мемориальный музей. Через три месяца после начала Великой Отечественной войны, 23 сентября 1941 года, Мария Павловна писала из Ялты в Москву своей невестке актрисе Художественного театра Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой: «Я очень страдаю и боюсь, никуда не уеду, потому что не представляю себя в другой роли, как только хранительницы дорогого мне памятника».

М.П.Чехова. Ялта, 1939 г.

Одно из последних свидетельств о людях музея накануне оккупации – письмо ялтинского врача А. А. Куклина к О. Л. Книппер-Чеховой, написанное им по просьбе М. П. Чеховой и посланное из действующей армии: «В последний раз я был в чудесном домике Чехова 3-го ноября вечером. Надвигались тихие сумерки. Мы сидели внизу на террасе и беседовали. Я, Мария Павловна и Елена Филипповна. Перед нами молчаливо, как всегда, стояли 2 больших кипариса, вы их знаете. Но тишина была уже необычная, беседа наша тоже была уже тревожная. В тот день Ялта усиленно подвергалась налетам немецкой авиации. К нам доносились звуки стрельбы из зениток, то и дело сотрясалась земля от разрывов бомб, дрожали стекла, колебались, казалось, горы. Не верилось там, в саду, где витает бессмертный гений Антона Павловича, где дремлют кипарисы, в чудесный ялтинский осенний вечер, что у наших ворот враг, несущий смерть, насилие… Увы! действительность была печальной. На другой день я говорил с Марией Павловной по телефону, прощался, а 5-го на рассвете покинул Ялту».

8 ноября 1941 года Ялта была оккупирована немецко-фашистскими и союзными Германии войсками. О жизни музея в последующие два с половиной года сохранились обрывочные сведения. В доме Чехова оставались три женщины: Мария Павловна, её помощница по музейной работе Елена Филипповна Янова и смотритель-уборщица Пелагея Павловна Диева, бывшая сиделкой ещё при матери Чехова. 

Приходила в дом Ксения Михеева, окончившая школу летом 1941 года и принятая в штат экскурсоводов. Впоследствии Ксения Васильевна (в замужестве Жукова) рассказывала, что Мария Павловна вместе со всеми голодала и жила тем, что отдавала свои личные вещи знакомым, которые ездили в степные района Крыма и там меняли их на муку и зерно. Так же приобретались дрова для отопления музея. Дрова продавались мешками и вязанками, они были сырые, и кто-нибудь из маленького коллектива музея, вооружившись ножёвкой, отпиливал на растопку сушняк в чеховском саду. М. П. Чехова, которой в 1943 году исполнилось 80 лет, перенесла одну за другой тяжелейшие болезни – брюшной тиф и воспаление лёгких. Но жизнь чеховского дома продолжалась и в это трудное время. В комнатах производилась уборка, экспонаты тщательно оберегались от разграбления, и даже, как вспоминала Жукова, молодые экскурсоводы для повышения знаний читали вслух произведения Чехова. «Эти читки, – рассказывала Ксения Васильевна, – сопровождались комментариями Марии Павловны. Она стремилась всё, что знает о брате и его творчестве, передать окружавшим её людям». 

Слева направо, первый ряд: П.П.Диева, М.П.Чехова; второй ряд: Е.Ф.Янова, К.В.Михеева (Жукова). Ялта, апрель 1944 г.

Со стороны казалось, что сестра Чехова переносила оккупацию очень мужественно. Только впоследствии музейные работники уже следующего, послевоенного поколения обнаружат среди немногих следов военного времени надпись, сделанную рукой Марии Павловны на книге акафистов, хранившейся среди её личных вещей, вдали от посторонних глаз. Эти строки могут дать представление о глубине её страданий, о страхах и надеждах: 

«Пишу сие во время войны ужасной! Дом-Музей пока уцелел, если Бог сохранит и дальше так, то эту книгу надо сохранить в Музее, ибо по ней молился отец наш и по воскресениям (это было в г. Таганроге) Ант. Павл. Чехов часто читал акафисты в очередь с братьями. А теперь я, грешная, прибегаю к ней во время молитвы моей к Богу! Мария Чехова, 1942 г. 8 мая н/с.».

До великой Победы над фашизмом оставалось ровно три года, до освобождения Ялты – почти два.

К числу достоверных сведений того времени относится то, что в чеховском доме в ноябре-декабре 1941 года останавливались на постой немецкий офицер и двое солдат. Солдаты к Рождеству (25 декабря) спилили в саду для рождественской елки верхушку у хвойного дерева – пихты, посаженной самим А. П. Чеховым напротив окон комнаты матери; этот след войны – оставшаяся развилка вместо верхушки – заметен на выжившем дереве до сих пор.

Оставшимся здесь М. П. Чеховой, П. П. Диевой, Е. Ф. Яновой предстояли годы лишений, страха, болезней и неизвестности. Надпись Марии Павловны на семейном молитвеннике, сделанная в порыве отчаяния и с мольбой о надежде, – один из самых пронзительных, искренних документов военного времени.

М.П.Чехова 19 апреля 1944 г.

В первый же день освобождения Ялты Дом-музей А. П. Чехова принял своих посетителей. Память об этом хранит еще один документ, под которым дата – 16 апреля 1944 года:

«Дорогая Мария Павловна!

Бойцы и офицеры воинской части 23646 горячо благодарят Вас за то, что Вы в тяжелые дни немецкой оккупации сумели сохранить этот родной и близкий каждому русскому человеку домик нашего замечательного писателя Антона Павловича Чехова. 

Сейчас мы идем в бой. Во имя любви к жизни, во имя любви к человеку, во имя всего того, чем жил и что любил наш Чехов – мы будем уничтожать орды фашистских злодеев, заливших кровью нашу родную землю.

Имя Антона Павловича Чехова, великого писателя и великого патриота нашей Родины, всегда было и останется дорого и близко сердцу каждого нашего воина.

По поручению бойцов и офицеров в/ч 23646 старший лейт. В. Стеженский.

16.4.44».

В. Стеженский

Волнующую атмосферу этого дня и первой встречи с освободителями передает рассказ военного корреспондента Дмитрия Михайловича Холендро: 

«Мы спустились с улицы в сад, быстро подошли к двери, и я постучал в нее кулаком. Никто не ответил. Тишина. Я поколотил громче. И тогда из глубины дома донесся несмелый женский голос:

– Кто там?

– А кто тут есть?

– А вы кто?

– В город пришла Советская Армия, – сказал я.

Была секундная пауза. Потом голос зазвучал ближе и громче, но обращался не к нам, а еще к кому-то в доме.

– Маша! Это свои! Свои пришли! Слышишь?!

Двери распахнулись. Перед нами стояла, вглядываясь в нас и улыбаясь, высокая женщина в длинном темном платье, с белым шелковым кашне на шее. Темные волосы, темные глаза. А сверху, волнуясь, звал другой, слабый голос:

– Где они? Идите сюда! Я не могу подняться, Лена!

Мы пошли наверх и оказались в комнате с письменным столом и шкафами. В глубоком кожаном кресле сидела сестра великого писателя Мария Павловна Чехова. Худое лицо ее светилось. Руки, упираясь в подлокотники кресла, дрожали.

– Это от радости, – сказала она. – Не могу встать.

Мы познакомились. Встретившая нас женщина назвалась Еленой Филипповной Яновой».

Военные на экскурсии в Доме-музее Чехова. Ялта, апрель 1944 г.

Приказом Верховного Главнокомандующего от 16 апреля 1944 года войскам, освободившим Ялту и Южное побережье Крыма, была объявлена благодарность, а вечером в Москве был дан салют в честь освободителей 12 залпами из 124 артиллерийских орудий.

Комиссия по расследованию злодеяний, совершённых немецко-фашистскими захватчиками, установила, что после освобождения города в нём оставалось меньше 10 тыс. жителей. В период оккупации население сократилось на 26 тыс., то есть на 71 %. В их числе были расстрелянные, умершие от голода и пыток, заключенные в концлагерь «Картофельный городок», угнанные в Германию. Были разрушены половина жилых домов, санатории, гостиницы, порт, морской вокзал. Чеховский дом уцелел, но требовал серьёзного ремонта, наведения порядка на территории, ухода за мемориальным садом. Этим занялись легко раненные бойцы развёрнутого по соседству госпиталя, которым заведовал майор медицинской службы Борис Васильевич Решов. Впоследствии Б. В. Решов, а потом и его дочери ещё многие годы переписывались с К. В. Жуковой. 

Б.В.Решов. Фото 1948 г.

Уже 20 апреля Мария Павловна писала в Москву, обращаясь к Ольге Леонардовне и её компаньонке Софии Ивановне Баклановой:

«Милая моя, дорогая, родная Олечка!

Русские воины здесь. Я услышала, что ты жива и здорова. Слава Богу!

Теперь ты мне напишешь о себе и обо всех. 

Очень тяжко мне было жить эти последние три года – много хворала, томилась и тосковала невыносимо… Обо всех думала в своем плену и рыдала, когда узнала о смерти Вл. Ив. Немировича-Данченко. Не представляю себе Художественного театра без него…

После бомбежки мой Дом-Музей ремонтируется уже. Я так рада, что смогу хотя немного отвлечь наших бойцов и дать им отдохнуть и забыть ужасы фронта, слушая наши рассказы и воспоминания о Чехове. Янова всё время была со мною и сейчас очень хлопочет о восстановлении Музея.

Оля и Софочка милая, пожалуй, вы меня теперь и не узнаете – худая, старая и больная стала я и так хочется до скорой смерти повидаться со всеми, поговорить и даже поплакать. Напиши же, голубушка, о моих родных и о своих также. Как установится и наладится жизнь, я напишу тебе поподробнее. Неужели я увижу тебя! 

Мария Чехова». 

Группа военных посетителей во дворе Дома-музея А.П.Чехова. 1944 г. В центре в белом – Е.Ф.Янова, крайняя справа – К.В.Михеева (Жукова)

Желающих посетить дом Чехова было так много, что в саду собирались очереди, и сотрудники в это время читали им лекции и рассказы Чехова. В музейном отчете за июнь 1944 года сказано: «Входной платы мы не берем, т. к. посетители наши исключительно военные. Мы приняли с половины апреля 2425 воинов». В книге отзывов одна за другой появлялись записи с благодарностью Марии Павловне за то, что она сохранила дом Чехова как народное достояние. Сама же она в это время была измождена перенесенными болезнями и не лукавила, когда писала, что ее трудно теперь узнать. На фотографиях, сделанных весной и летом 1944 года, она выглядит очень худой, с резкими морщинами лица, с неизменной тростью, без помощи которой в это время не могла передвигаться.

Экскурсанты-военные на крыльце дома Чехова. Ялта, 1944 г.

Встреча М. П. Чеховой с О. Л. Книппер произойдет в Ялте летом 1944 года и будет очень радостной. Но еще до этого Марии Павловне, несмотря на слабость и постоянные перебои сердца, придется включиться в работу по изданию писем А. П. Чехова, а также по подготовке к предстоящему юбилею – 40-летию со дня смерти писателя, отмечавшемуся в этот военный год с необычайным размахом. 

Выражаю благодарность семье К. В. Жуковой за предоставленные фотографии.