Революционная дорога вниз

Взрыва клокочущего народного гнева у парламентских революционеров не вышло – мятежная бомба оказалась бракованной китайской петардой. Она злится, крутится вокруг своей оси, гневно шипит, мечет искры, но и обидно хлопает, как заводящийся «евроинтеграционный» Фольксваген Passat B2,  1984 года выпуска, пригнанный на Украину с портовых помоек Гамбурга.

Украина – государство в целом нормальное. Здесь не так много сумасшедших, готовых бунтовать десятилетиями.  И то, что над Украиной, которую в ее перманентной революционности опережают лишь Киргизия, Дарфур и зона нигерийских племен огони, игбо и иджо, потешается весь мир, вызывает здоровую неприязнь к бунтовщикам. Тем более – к таким бунтовщикам.

Украинская оппозиция карикатурно похожа на российскую. Они как бы отражаются друг в друге, перенимают опыт, завидуют «успехам» друг друга. Разница лишь в том, что российская оппозиция «многочленовая», а украинская – «трехчленовая».  Революционеров, разъезжающих по «незалежным» городам и весям, в народе так и называют «трехчленники».

И вот на Украине случилось нечто загадочно-нежданное: на свободе оказалась одна из колоритных фигур украинского политикума Юрий Луценко, профессиональный майданный запевала, пьяный кошмар для тевтонских полицаев и уличенный в превышении власти экс-министр самых что ни на есть внутренних дел. 

Провал «седьмоапрельской революции» в Киеве  оппозиционеры оправдали как раз освобождением Луценко, которое, мол, привело к потере бдительности европейских кураторов Украины, упустивших из виду отработку средств, вложенных в  политическую массовку в парке Шевченко.

Если Кличко прилетает «на революцию» из Европы, как «запломбированный» Ленин, только чартерным рейсом, то Луценко появился, как Сталин - прямиком из царских застенков. Он яркая звезда с «тюремно-политическим прошлым», мученик деспотического режима с приобретенным в неволе «циррозом печени, дивертикулярной болезнью сигмовидной кишки» и, что особенно ценно для украинского оппозиционера, с «эрозивным геморагичным хеликобактер-ассоциированным гастритом». А это покруче «очкасто-финансистского» уроженца Черновцов, нокаутированных негроидов Кличко и  даже самой стираной вышиванки бандеровского фундаменталиста Тягнибока…

Разумеется, вряд ли мы скоро узнаем настоящие причины и цену (!!!) «помилования», но как бы ни пытался «трёхглавый трёхчлен» сохранить хорошую мину на фоне демонстративной доброты властей, его игра, и без того корявая, стала совсем плохой. Даже лозунг из революционных прописей «Зека на нары!» теперь будет приобретать смысл со вторым дном.

Чудесное освобождение обострило противоречия среди оппозиционеров-гайдамаков, превратив их в подобие Центральной Рады или Директории – воплощения всех представлений о провинциальном балагане. Тогда тоже одни яростно ненавидели жидов и москалей, другие пытались понравиться европейским демократиям, третьи представляли себя спасителями нации, и каждый считал себя посланцем судьбы и мастером на все политические руки.  Кого-то из них в течение получаса разогнал германский фельдфебель с десятком зольдат, кто-то после каждого «красно-бело-махновского» пинка кочевал по всей Украине, а потом, очутившись в эмиграции, все они продолжали грызню за покосившуюся табуретку главы украинского правительства в изгнании. Даже находясь у власти и пользуясь поддержкой населения, они не смогли решить насущных вопросов существования государства, ограничившись придумыванием гербов, рецептов настоящего украинского борща, усовершенствованием мовы и реанимацией казачества…

Разношерстность вождей и актива современной проплаченной «Колиивщины» очевидна, несмотря на их желание «сообразить революцию на троих» и смешную демонстрацию взаимопонимания вплоть до широкого жеста Тягнибока – разрешить Кличко разговаривать на более удобном тому русском языке. Но внутри триединого оппозиционного желудка с самого начала плодились и размножались бактерии будущего расстройства, грозящего поносом.

Первоначальная информация о том, что Луценко не пойдет в политику, оказалась ложной. Тот, едва спрыгнув с тюремной шконки, мгновенно вспомнил, кто хозяин в революционном доме, и нырнул в пучину событий, обрастая по ходу прилипалами вроде уже забытых Безсмертного и Стецькива.

 Конечно, пока Луценко отмечает свою «отсидку-откидку» и благодарит «в натуре» евроатлантических благодетелей, трёхчленники будут искать очередной областной плацдарм, фальсифицируя при этом количество участников бунта с размахом, не снившимся и коммунистическим узбекским хлопкоробам образца 70-х годов прошлого века.

Что поделаешь – телегу толкнули с горы и её уже не остановить. И летит она вниз по малороссийскому бездорожью, тарахтя колесами, натыкаясь на препятствия, ломая памятники и представления о порядочности.

И несутся с грохочущей телеги вопли ее пассажиров: «Хватит! На кол! Доколе!» Дребезжат в воздухе проклятия Януковичу, жидве, «путинско-гундяевской банде», «пятой колонне Кремля», «донецким недоумкам»… Слышатся заверения в том, что вот, дескать, приедет телега - и станет на Украине всё хорошо, и будут украинцы сутками и годами счастливо лежать в шёлковых шароварах под калиною в окружении бездонной, как Вселенная, миски вареников и такого же бутыля горилки. Будут лежать и слушать, как дети наизусть читают им полное собрание сочинений Шевченко…

Телега летит с горы, развеваются на ветру локоны Мирошниченко, размахивает фамильным кулаком глянцевый Терминатор, психиатрически истошно орёт «стрилецьку письню» пани Ярына, прыгает на холщёвом мешке с долларами пасторовидный Турчинов, запахивает лапсердак лысеющая оппозиционная Серость, поправляет отклеивающиеся фюрерские усики Олег Талергофович…

Однако, пустившись впрыть, как гонимый гончими мартовский заяц, телегу догоняет и уже пытается вскочить на неё сбросивший лагерный клифт бывший полевой командир Майдана бригадный генерал Крещатика и Малой Житомирской. Его рука тоже тянется к вожжам.

Что станет с телегой? Притормозит, выбросит кого-то на обочину или врежется в народную массу, разбрызгивая кровь и разбрасывая искалеченных? Покажет время. Оно, как говорят, лечит, хотя пока вся эта публика лечению не поддаётся. Запущена болезнь.