Украина. Милитаризация дошла до помешательства

Прошел год после государственного переворота. Он, помимо всех очевидных трагических итогов и последствий братоубийственной войны, принёс не менее очевидный долгосрочный социальный эффект. Пока ещё не совсем ясно, как именно его назвать. Он включает в себя и психоз, и истерию, и манию, а в перспективе непременно выльется в депрессию и фрустрацию. И всё это – на уровне массового сознания и массовых настроений. 

В таких условиях среди части населения вполне находит отклик, например, недавний параноидальный бред главы целой Службы безопасности Украины В.Наливайченко о причастности помощника президента РФ В.Суркова к руководству группами снайперов на майдане в феврале 2014 года. А глава киевского режима П.Порошенко повторил наливайченковский бред: «Буквально на днях руководство СБУ проинформировало меня о том, что допрошенные ею бойцы "Альфы" дали показания, что помощник президента России Владислав Сурков руководил организацией снайперских групп иностранцев на майдане».  

Здесь уже не знаешь — плакать или смеяться. Вроде бы смешно, если представить, как бы этот бред мог выглядеть на практике. С другой стороны, всё это печально и опасно, так как абсолютное расхождение киевской пропаганды с реальностью так велико, что, возможно, в неё стали верить и те, кто её навязывает обществу, — Наливайченко и Порошенко. 

Менее чем за год (а на деле месяца за два-три) послемайданная власть в лице Турчинова с Яценюком и Парубием, а потом Порошенко с Яценюком и Турчиновым превратили вполне устойчивое и умеренное украинское общество в общество предельной милитаризации. 

Сначала активно (и даже гиперактивно) работающая телевизионная пропагандистская машина распространила и зафиксировала маниакальные выдумки об «агрессии России» в общественном сознании. А дальше началась непрерывная манипулятивная обработка. В ход пошли все известные приёмы современной и классической пропаганды: от аудио- и видео-подделок до банальных информационных перевёртышей по геббельсовским образцам. Эффективными оказались все методы – ведь у многих граждан Украины после отключения российских телеканалов не осталось альтернативных источников информации. Уверенность в том, что «родина в опасности», а украинская власть «отражает агрессию», быстро стала почти что непоколебимой.

За считаные месяцы милитаризация общественного сознания и повседневной жизни достигла невероятного уровня. Отталкиваясь от безапелляционного утверждения «Россия напала на Украину», граждане Украины, объятые наведённым патриотизмом, приходили в состояние «боевого взвода». Трудно было ожидать чего-либо другого. Ведь в автобусах, в метро, с телевизионных экранов и билбордов в сознание граждан впечатывались три цифры номера для «военно-благотворительных» мобильных сообщений. В вузах и школах парты и доски объявлений пестрели буклетами «Поддержи солдата», «Подари солдату», «Передай солдату», «Осчастливь солдата». На улицах и площадях понаставили палаток и «блок-постов» с наглядной военной агитацией из серии «Всё для пэрэмоги». 

В сети Интернет, в новостных программах, в газетных публикациях регулярной темой стали «волонтёрские» подвиги во имя войны – от сбора средств на обмундирование и вооружение до организации выездных бригад «фронтовых невест» в так называемую зону АТО. Власть объявила антиконституционную частичную мобилизацию, в государстве стали копать рвы и строить стены на границе с Россией, параллельно выпрашивая у Запада деньги на вооружение и вооружение само по себе. СМИ героизировали военных, доходя в своём рвении до совершенного маразма: достаточно вспомнить печально известных «киборгов». Боевое воодушевление украинцев на первых порах заставляло заподозрить, что никто из них не читал не то что «Второго нашествия марсиан» братьев Стругацких, но даже «Бравого солдата Швейка» Гашека. 

Милитаризация дошла до помешательства. Подтверждения этому сыпались одно за другим. Заметный удар приняла на себя система образования. Например, медицинский университет в Харькове ещё летом 2014 года взял шефство над подразделением Национальной гвардии по снабжению её медикаментами и бронежилетами. И не просто взял, а потребовал от остальных харьковских университетов присоединиться к этой «инициативе». 

В январе 2015-го в различных городах страны департаменты управления образованием разослали циркуляры отчётностей: сколько собрано средств, вещей и продуктов «на нужды АТО» учителями и учениками, сколько нарисовано рисунков детьми «для воинов АТО», сколько маскировочных сеток сплетено педагогами и детьми. К табличкам, в которые необходимо было внести данные по всем этим «пунктам», требовалось приложить фотографии, демонстрирующие «участие учеников и педагогов в помощи бойцам». Чтобы было видно, что они действительно рисовали и действительно плели.

А не так давно Министерство образования и науки Украины в официальном письме призвало украинских учёных «бойкотировать» грантовый конкурс фонда «Фольксваген» на трёхсторонние научные исследования, поскольку третьей стороной в конкурсе, после Германии и Украины, была Россия. Как, дескать, можно ставить на одну доску жертву и агрессора! Ведь даже дети современной Украины «знают», что Россия – «агрессор», а Украина «воюет с терроризмом».

Милитаризация детской повседневности – это отдельная тема. В детских поликлиниках, центрах детского и юношеского творчества, в детских садиках и школах стены заклеены рисунками на военную тему. 

Нетрудно догадаться, какие именно сюжеты воспроизводят эти рисунки: «киборги» в аэропорту, тела «жертв террористов» в трагическом антураже, тела самих «террористов» в бравурном антураже. Дети попросту повторяют то, что им рассказывают и показывают в новостях, – проверять информацию, которую с энтузиазмом повторяют учителя и родители, им просто не приходит в голову. 

Старшеклассники в рамках научных конкурсов и Малой академии наук создают убийственные по сочетанию безграмотности и милитарного патриотизма изобретения: магнитные бронежилеты (чтобы «притягивать вражеские снаряды тупым концом») и приборы ночного видения, определяющие наличие оружия у объекта по «запаху» пороха.

Самое страшное – это межличностный уровень. Ведь далеко не все студенты и школьники, не говоря уже о преподавателях, поддаются безумию. В результате, естественно, возникают конфликты и стычки. Детей, пытающихся (чаще всего вслед за родителями) отстаивать миролюбивую или просто скептическую позицию, немедленно маркируют как «предателей Родины» и подвергают остракизму. 

Милитарное сознание ради «победы» над фиктивным инфернальным врагом готово поступиться всем – моралью, достоинством, порядочностью, знаниями. Образ врага создан, враг расчеловечен, противники узурпаторской власти отождествляются с террористами, а значит, поступать с ними нужно соответственно. 

Чуть позже в ход пошли совсем уж лицемерные приёмы. Пацифистскую пропаганду и противодействие мобилизации объявили изменой родине (и арестовали по этой статье вовсе не одного журналиста Коцабу, а многих граждан, повинных лишь в репостах в социальных сетях). 

В циничных традициях рекламы и пиара украинская пропаганда заимствовала у Евросоюза шаблон акции «Я - Шарли», и на улицы и площади выплеснулись разнообразные «Я - Волноваха» и «Я - Краматорск». Цинизм последних заключался не только в том, что жертвы указанных трагедий пали от обстрелов украинских силовиков, но и в том, что, выходя на эти акции, никто не требовал мира. Все требовали войны! 

Любой митинг с антивоенными лозунгами обречён на уголовное преследование как антигосударственная агитация. 

Сторонники же власти и поддерживающие «АТО» требуют войны, требуют победы… И «сочувствуют» жертвам обстрелов одновременно с поощрением бойцов «Азова», честно признающихся в намерении спровоцировать третью мировую войну. На «маршах мира» и «я-акциях» никто не вспоминал о жертвах одесской Хатыни, бомбёжек Луганска, Донецка… Этого программа не предусматривала. Зато она предусматривала призыв к «гражданской мобилизации против внешней и внутренней угрозы с оружием в руках». Только повреждённое военным психозом сознание в состоянии увязать такие призывы с «маршем мира».

Конечно, это очень удобно – милитаризация общественного сознания и повседневности. Общество привыкает к войне, привыкает к лишениям и жертвам, привыкает к смерти. Война отвлекает от экономической и социальной ямы. Внешний враг мобилизует и сплачивает. 

Однако история двадцатого века, история Второй мировой войны хорошо показывает, чем придётся заплатить обществу за эти «плюсы» милитаризации потом, когда всё кончится, и люди действительно осознают, что они натворили. Можно не сомневаться: последствия сплошной милитаризации на долгие годы, если не десятилетия, лишат Украину шансов вернуться к нормальной жизни. Даже тех малышей, которых ныне родители отводят в детсад и прячут в карман их одежды записку с фамилией, именем, адресом, группой крови…

Военный психоз уже оборачивается против самих же граждан Украины через обвальный рост насилия в обществе с тяжкими преступлениями и убийствами, нагнетание атмосферы всеобщего доносительства и подлости, морально-нравственной деградации. Расчеловечивая в глазах населения Украины своих соотечественников на Донбассе, которых официальная пропаганда объявила врагами, режим в итоге убивает человеческое в остальных гражданах страны.