Информационно-аналитический портал
ссылка

Утро и хлеб Татьяны Яблонской

Михаил ХУСТОЧКА
17.06.2011
Напечатать
Увеличить шрифт
А
А
А

Украина богата на талантливых художниц. Вспомним, например, народные дарования — Марию Приймаченко и Катерину Билокур.

Татьяна Яблонская — редкий случай художника, прожившего счастливую творческую жизнь. Несмотря на сменяющиеся политические режимы, Татьяне Ниловне всегда удавалось оставаться востребованной и известной. 
 
 
Татьяна Ниловна Яблонская
 
Признание художницы воплотилось и в огромном количестве государственных наград: Яблонская — народный художник СССР и Украины, действительный член Академии искусств СССР и Украины, профессор, Герой Украины, лауреат трех Государственных премий СССР, двух медалей Академии искусств СССР, Национальной премии Украины имени Т. Г. Шевченко.
 
Персональные выставки Татьяны Яблонской проходили в десятках городов СССР и мира. Ее картины находятся в Государственной Третьяковской галерее (Москва), Государственном русском музее (Санкт-Петербург), Национальном художественном музее Украины (Киев), во многих других музеях и частных коллекциях.
 
Татьяна Яблонская родилась 24 февраля 1917 года в Смоленске в семье художника-графика и преподавателя словесности. Нил Яблонский с женой и тремя детьми после Октября 1917 года предпринял попытки выехать из страны по морю, через Одессу, и перейти западную границу в районе Каменец-Подольского. Но бегство не удалось, и семья Яблонских осела в Луганске. Татьяна поступила в Киевский художественный техникум, а после его ликвидации в 1935 году стала студенткой живописного факультета Киевского государственного художественного института, который закончила в 1941 году по специальности «художник-живописец» (мастерская профессора Ф. Г. Кричевского и С. Григорьева). После войны началась ее творческая и преподавательская работа в Киеве, в родном институте (с 1947 по 1973 годы; с 1967 года — профессор).
 
Сама художница признавалась, что успехи в живописи, навыки и находки, наработанные в годы учебы, были большей частью утрачены в годы войны. Но на то, чтобы восстановить забытые и по-настоящему еще не укрепившиеся ощущения, уже не было времени. Да и настрой был иным — послевоенный подъем духа, молодость, уверенность в себе, обилие замыслов не способствовали углубленной, созерцательной, неторопливой работе.
 
Картина Яблонской «Перед стартом» с большим успехом выставлялась на одной из послевоенных всесоюзных выставок и была выдвинута на Государственную премию. И вдруг вышло постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград» — об опере Мурадели и др., наносившее удар по «формализму». На картину «Перед стартом» сразу посыпалась острая критика, ни о какой премии уже не могло быть и речи. Ее сняли с подрамника, и она долго валялась в подвалах Музея украинского искусства. Картина интересна и сейчас, но удивительно, что в ней так раздражило ревнителей искусств?
 
 
 
 
Т. Яблонская, «Перед стартом», 1947 год
 
Все это, конечно, действовало угнетающе — как-никак была сталинская эпоха. Но Яблонскую выручали любовь к жизни и восторженность. Картину «Хлеб» (1949 год) она писала «с полнейшей отдачей, с сердцем, полным любви к этим женщинам, к зерну, к солнцу». Картина «Хлеб», в сюжете которой художник, как теперь выражаются, «идеализировал социалистический труд колхозного крестьянства», принесла Татьяне Яблонской официальное признание. Нам кажется, что пафос этого полотна гораздо шире, живей и глубже, и не случайно в 1950 году за данное произведение художница была представлена не только к Государственной премии СССР, но и получила высокую оценку искушенных западных ценителей искусства: в 1958 году удостоилась Бронзовой медали на Всемирной выставке в Брюсселе.
 
«При работе над картиной “Хлеб” я больше всего старалась передать восторг от самой жизни, передать правду жизни, — вспоминала художница. — Ни о какой самодовлеющей “живописности” я не думала. Помню, в то время ко мне пришла группа львовских художников во главе с Григорийчуком. Сначала был разговор о “завзятости” главной героини, о том, что я сама по своему духу очень на нее похожа и пр., а потом стали говорить “о кольорах и валерах”. Я помню, каким мне это тогда показалось смешным, наивным и провинциальным! Что нужно еще, кроме правдивого изображения жизни? Я не осознавала, что все же в картине “Хлеб” живописная задача получилась — сочетание теплого зерна, синих юбок, белых платков и сорочек создавало живописную игру…»
 
 
 
 
Т. Яблонская, «Хлеб», 1949 год
 
«После «Хлеба» я уже начисто забыла все живописные задачи. Жизнь, жизнь, жизнь! А я занималась “настоящим искусством”. В то время много было написано всевозможных детских сюсюкающих картинок. И все казалось хорошо, “художественно”. Противная, антиживописная картина “Утро”. А ведь по замыслу неплохая. Но по живописи она абсолютный ноль. Все мои былые ощущения наглухо затянулись. И Волобуев, тогда мой сосед по мастерской, говорил, что я абсолютно не способна понять, что такое живопись»? – вспоминала Татьяна Ниловна.
 
 
 
 
Т. Яблонская, «Утро». 1954 год
 
Понятны самокритичность и рефлексия мастера, у всякого мастера всегда есть свой Волобуев, однако оценивает работы не только и не столько сам художник, и не только Волобуев; есть ведь еще и люди, для которых и создаются полотна, есть еще и Высший судия. Картина «Утро», которую Яблонская оценивает столь жестко, памятна нам по многим репродукциям и, кажется, не утратила свежести. За 20 лет, прошедших с момента распада СССР, мы уже отчасти пришли в себя настолько, чтобы не клеить на наших живописцев ярлыки «соцреализма», «певца режима». Разве ложны, неискренни и несправедливы слова из школьного сочинения, написанные к этому полотну: «Картина Т. Н. Яблонской “Утро” несёт бодрость и неподдельную радость встречи нового дня. Яркие лучи раннего весеннего утра врываются в комнату сквозь открытые настежь двери балкона. “Здравствуй новый день!” — с этими словами девочка вскакивает с кровати навстречу солнцу. За окном — утренний туман, но веселые лучи пробивают его, пробуждая всё вокруг...»
 
Интересна также и история дочери Т. Яблонской Елены, изображенной на картине «Утро». Когда она училась в Москве в Строгановском училище, в нее влюбился молодой художник, у которого эта картина с юности висела дома на стене. И стал супругом Елены.
 
К слову, пошли по стопам матери, став художницами, все три дочери Т. Яблонской — Ольга, Елена и Гаянэ. Гаэнэ Атаян рассказывала: «Мама всегда была очень строга к себе. Иногда она жгла свои забракованные работы целыми рулонами. Это было своего рода самоочищением для движения вперед». Строгость к себе заметна и по дневниковым высказываниям Т. Яблонской.
 
 
 
 
Т. Яблонская, «Осенний портрет (Портрет Г. Атаян)», 1989 год
 
Во время политической «оттепели», после развенчания культа личности, началось оживление в искусстве, и Яблонская, по ее признанию, почувствовала тупик в своих картинках «на детскую тематику». Художнице помогло Закарпатье, его интересная школа живописи, свежее восприятие работ Эрдели, Коцки, Манайло, Шолтеса, Глюка, Бокшая, вливших живую струю в искусство. Помогла и поездка в Армению. Яркие работы армянских и закарпатских художников показались Яблонской гениальными по сравнению «с украинской серятиной» (по ее же выражению).
 
В творчестве Яблонской начался своеобразный период увлечения декоративным искусством, национальной формой. Художница начала поиски в области стилизации. «Мне тогда казалось: чем ярче — тем лучше. Яркости обыкновенных масляных красок мне не хватало. Как я радовалась, достав из типографии розовую краску невероятной интенсивности — родомин!»
 
 
 
 
Т. Яблонская, «Чайная», 1967 год
 
Очень важные впечатления принесла поездка в Италию в 1972 году. Там Яблонской удалось вновь открыть для себя искусство раннего Возрождения, которое поразило ее высочайшей духовностью и искренностью. Впоследствии художница в мемуарах делилась впечатлениями, которые, как видим, не утратили актуальности: «По сравнению с высоким, искренним и чистым искусством Пьеро делла Франческа, Мазаччо, Гоццоли, Гирландайо, Мантеньи наши поиски показались мне самовлюбленным кривляньем. Все западное искусство, с которым я тогда познакомилась в Венеции на биеннале, представилось каким-то бредом. Лишь бы оригинально, лишь бы выделиться, доказать, что ты талантливее, находчивее других. Шокировать, эпатировать. Зачем? В вихре сменяющихся «измов» мимолетно блеснуть своим «я»? В погоне за оригинальностью уже давно нет искусства. Отрицается все. Неужели искусство действительно не нужно? Все тлен, все разложение? Пустота и даже что-то — по ту сторону пустоты? Все — бессмыслица. Абсурд. Неужели это так? Все-таки хочется верить, как верил Сент-Экзюпери, в необходимость для людей чего-то духовно высокого. Иначе человек, по его словам, превратится в цивилизованного дикаря. Хочется верить в то, что искусство нужно людям. Иначе в нем бессмысленно работать. И нужно оно не только для того, чтобы отдохнуть от забот в борьбе за существование, от суеты, а, главное, для того, чтобы обогащать человека духовно, поддерживать и будить в нем человеческие чувства, чувства гармонии, единения с природой, добра. Да, проще — «любви, добра и красоты», как сказал Лермонтов. Вот именно так. Только для этого и должно существовать искусство. И поэзия, и музыка, и живопись. Чтоб человек был и оставался человеком. Вносить свою, хоть крохотную лепту в это, самое важное для человечества, дело. Все остальное — антигуманно, антиморально, греховно. Может быть, это слишком наивно и упрощенно? Но, наверное, это главное. Я сейчас в это верю».
 
 
 
 
Татьяна Яблонская. Автопортрет
 
А. Барбарук-Трипильский замечает, что в независимой Украине Яблонскую признали прижизненным классиком. В 1998 году президент Л. Кучма и председатель Верховной Рады В. Литвин возглавили чиновнический «десант» в переулок И. Марьяненко на Печерске, где последние 40 лет жила художница. Шевченковскую премию Яблонской вручили дома. И ее никто не укорял за Сталинские премии, соцреализм и общественную карьеру в советское время. Потому что в творчестве Яблонская на самом деле всегда была новатором.
 
Незадолго до кончины художницы состоялась скандальная выставка в Музее русского искусства в Киеве, где были выставлены подделки работ советских украинских художников, в том числе и Татьяны Яблонской. Не секрет, что после подобных «легализаций» через музеи подделки продаются по колоссально высоким ценам. К тому же масса картин Т. Яблонской разлетелась по всему свету. Поэтому установить сегодня полный перечень всех работ Т. Яблонской не представляется возможным.
 
Татьяна Ниловна работала до последнего дня. После инсульта в 1999 году она была прикована к инвалидному креслу, правая рука была парализована. Она перестала писать маслом, но продолжала рисовать пастелью, которую приходилось держать в левой руке. В последние годы жизни Татьяна Ниловна писала в основном натюрморты и пейзажи за окном ее квартиры. Напрашивается параллель со знаменитым импрессионистом О. Ренуаром, который в конце жизни почти не мог держать кисть из-за ревматизма, но продолжал писать. Последней его работой стал натюрморт с букетом анемонов, собранных в его саду.
 
«Я счастлива в своем ограниченном пространстве, — говорила Т. Яблонская, — Я оптимистично воспринимаю жизнь, особенно сейчас, когда открылась какая-то счастливая полоса творчества, я увидела, что писать можно то, что вокруг, воспроизводить мир счастливый, мир, который смотрит на меня. Природа или интерьер, любой объект вдруг как бы покроется какой-то невидимой поэтической прозрачной пеленой, как бы запоет что-то внутри. Какое-то волшебное поэтическое состояние разольется... и обычный кусок двора озаряется изнутри каким-то божественным сиянием. Это, наверное, и называется вдохновением…»
 
Татьяна Яблонская скончалась 17 июня 2005 года. В день смерти она нарисовала букет колокольчиков.
 
 
 
Т. Яблонская, «Колокольчики»
КУЛЬТУРА
143
Поставить лайк: 469
Если Вы заметите ошибку в тексте, выделите её и нажмите Ctrl+Enter, чтобы отослать информацию редактору
https://odnarodyna.org/content/utro-i-hleb-tatyany-yablonskoy