Информационно-аналитический портал
ссылка

Воспоминания лемка из... Астрахани

Михаил ДРОНОВ
8.10.2009
Напечатать
Увеличить шрифт
А
А
А

«Я - лемко. Лемко-карпаторосс. Один из потомков тех русичей, которые издревле населяли земли, расположенные по обоим склонам Карпатских Бескидов...», - именно так начинается первая глава вышедшей недавно в Астрахани книги мемуаров Петра Фомича Шевчика (1919 г.р.).

Несмотря на, честно признаемся, банальное название («Воспоминания»), почти двухсотстраничный текст П.Ф. Шевчика без преувеличения является также своеобразной энциклопедией лемковско-русинской культуры. Покинув родные предгорья в далеком уже 1940 г., автор на всю жизнь сохранил горячую любовь к отчему краю. Уже на склоне лет он решил публично познакомить с ней широкую читательскую аудиторию.
 
Конечно же, Лемковщина, или, как чаще говорят сами лемки, Лемковина, - это самый западный уголок гораздо более обширного этнокультурного массива - Руси. Поэтому неудивительно, что наряду с констатацией ярко выраженной лемковской индивидуальности все одиннадцать глав увлекательного повествования Шевчика также пронизывает мысль о единстве русинов-лемков со своими восточнославянскими сородичами.
 
«Лемки-карпатороссы всегда тяготели к России. И дело тут не в деятельности «москвофилов» и «расширении москвофильских теорий «панрусского народа»... Лемки издревле считали себя руснаками, связанными с Русью. Издревле отец подпевал сынишке: «Гоп, гоп, а я руснак - добрый хлоп!» (дельный мужик). Россию лемки называли «мама». За эту приверженность к русскому им не раз приходилось расплачиваться кровью» (с. 6).
 
С раннего детства П.Ф. Шевчик сохранил скорбную память о невинных страданиях галицких русинов, особенно лемков, во время Первой мировой войны: «Талергоф... С этим словом связано становление моего национального самосознания. Еще мальчиком, учеником начальной школы, я участвовал в торжествах, посвященных памяти жертв Талергофа, читал стихи, пел в хоре, слушал рассказы бывших узников концлагеря» (с. 8). Как вспоминает автор, памятные торжества проводились на Лемковщине ежегодно - поочередно в разных селах региона. Врезалось в память и противодействие этим дням памяти со стороны греко-католических священников украинофильской ориентации - воспитанников львовского митрополита Андрея Шептицкого.
 
Известно, что Украина вплоть до настоящего дня упорно отказывает русинскому народу в праве на национальную самобытность, считая его лишь этнографической группой украинцев. А как реагировали сами русины-лемки на украинство? П.Ф. Шевчик вспоминает об этом так: «Никогда лемки не называли себя украинцами. Украинец ассоциировался у них с отщепенцем, врагом всего русского» (с. 5).
 
Иногда лемковский антиукраинизм доходил до парадоксальных крайностей. Так, автор упоминает запомнившийся эпизод, когда в 1937 г. мужики из его села Криница побили артиста передвижного украинского театра только за то, что он называл себя украинцем. Однако подобные инциденты нельзя драматизировать. В книге Шевчика есть гораздо более трагические страницы, повествующие о пособничестве украинских националистов австро-венгерским властям в расправе над лемковской интеллигенцией и физической ликвидации националистическим подпольем его лемковских земляков. Это доходчиво объясняет негативный комплекс чувств в традиционном сознании лемков, связанный с этнонимом «украинец».
 
Но не только украинофильская идеология беспокоила лемковский люд в 20-30-е годы ушедшего столетия, пришедшиеся на время взросления П.Ф. Шевчика. Жизнь во II-ой Речи Посполитой не была сахаром, особенно для ее восточнославянского крестьянства: непольские народности сильно ощущали национальный гнет. «Ее (Польши - М.Д.) шовинистическая политика по отношению к украинскому, русинскому и белорусскому народам, естественно, вызывала протест, сопротивление, бунт насилия. Политические выступления жестоко подавлялись» (с. 11).
 
В конце 1939 - начале 1940 гг. в рамках соглашения между СССР и Германией об обмене населением многие лемковские семьи выехали в Советский Союз. Среди переселенцев был и молодой П.Ф. Шевчик, который в качестве местного специалиста даже работал в комиссии по переселению. Автор признается, что к отъезду лемков на восток у него сейчас двойственное отношение. «С одной стороны - это радость, даже восторг из-за осуществления вековой мечты лемков - объединения с русским народом. ... Но в первые годы переселенцам пришлось очень тяжело. Властями СССР была допущена ошибка: нельзя было расселять переселенцев-добровольцев на территории Западной Украины, где население находилось под влиянием националистов, враждебно относящихся к русским (к «москалям»)» (с. 13). Не просто пришлось лемкам, которые сознательно переселились «в Россию», оказавшись при этом в преимущественно русофобском регионе, тем более накануне Великой Отечественной войны.
 
«Население Западной Украины отнеслось к войне по-разному. Для одной его части - к ней относились и переселенцы - поражение Красной Армии стало настоящей трагедией, у другой - вызвало ликование, дало возможность мстить своим идейным противникам. Вот эта-та часть населения, притихшая и замаскировавшаяся после объединения Украины, с началом войны ожила и активизировалась, начала свою кровавую расправу с людьми, лояльными к советской власти. Расправа эта проводилась с крайней жестокостью, присущей украинскому национализму» (с. 171). Несчастных жертв, как свидетельствует П.Ф. Шевчик, пытали, убивали, издевались над трупами... Сам автор воевал, присоединившись к отряду красноармейцев, был ранен, последние годы войны уже работал в тылу.
 
Однако не только истории ХХ в., нещадно калечившей лемковские судьбы, посвятил свою книгу П.Ф. Шевчик. Оглядываясь на пройденный жизненный путь, невольно вспоминаются язык и традиции малой родины. Им посвящены интереснейшие главы «Быт лемков. Праздники. Обычаи», «Одежда лемков», «Лемковская свадьба», «Лемковский диалект», «Произношение и некоторые особенности морфологических форм и синтаксиса диалекта», «Проблема правописания и грамматики в лемковском диалекте».
 
«По своему словарному составу лемковский диалект ближе всего к украинскому языку. Украинец из Львова и лемко из Криницы без труда понимают друг друга, несмотря на различия в произношении и грамматике. Да это и неудивительно: корни-то общие: древнерусские» (с. 40), - с беспристрастностью отмечает П.Ф. Шевчик, не отрицая определенное родство с украинцами. В то же время параллели отдельных лемковских форм присутствуют как в западнославянских языках, так и в речи остальных восточных славян, в т.ч. в великорусских говорах. В самом конце книги в качестве приложения даже помещены две таблицы - склонений местоимений и спряжений глаголов в языке лемков. Таким образом, профессиональный интерес к языку (автор долгие годы проработал преподавателем иностранных языков Астраханского государственного университета) перенесся и в книгу собственных мемуаров.
 
П.Ф. Шевчик, более полувека назад обретший вторую родину в Астрахани, неоднократно возвращается к теме переселения лемков. Нужно напомнить, что если сам автор покидал Лемковщину добровольно, то после II Мировой войны лемки насильно были выселены в УССР и на западные земли возрожденной Польши. Лемковщина, в том смысле, в котором можно было говорить о ней еще в первые десятилетия ХХ в., увы, перестала существовать. Политика по отношению к лемковскому меньшинству привела к печальным результатам. В той или иной степени это признает и сам П.Ф. Шевчик. «Наиболее пагубно, однако, проявили себя результаты переселений (включая депортацию лемков в Польше) в другом: исчезает карпаторусская этническая группа с ее самобытной культурой, языком, обычаями, фольклором. Лишенные возможности компактного проживания, лемки ассимилируются. Исчезает целый культурно-этнический пласт. Потеря эта невосполнима» (с. 112-113).
 
Попутно хочется отметить, что проживание на родной земле тоже не является залогом спасения от ассимиляции. Наглядным примером могут служить юго-восточные соседи и родственники русинов-лемков – подкарпатские русины, называемые Киевом исключительно «закарпатскими украинцами». Вследствие многолетней целенаправленной украинизации в Подкарпатской Руси – Закарпатской области постепенно исчезают и своя самобытная культура, и язык, и обычаи, и фольклор, о которых в связи с лемками упоминает П.Ф. Шевчик.
 
Читая книгу, невольно проникаешься чувством глубокого уважения к автору, который в течение долгих десятилетий по крупицам собирал сведения об отрезанной границей малой родине, хватался за каждую соломинку, которая связывала его с далекой Лемковщиной. Одним из таких мостов была его многолетняя переписка с известным лемковским поэтом, переселенным на Львовщину, Нестором Жиличем (1914-1989). Последнему посвящена отдельная глава – «Верность на всю жизнь». «Поэт тосковал по Родине, по Карпатам, тосковал до отчаяния, сетовал на то, что политики «матери-Руси» (здесь СССР - М.Д.) так и не сумели исправить шестивековую несправедливость и освободить Карпатский край от иноземного ига» (с. 132).
 
Но еще несколько слов о самом авторе. Несмотря на юность, проживая на Лемковщине, П.Ф. Шевчику удалось лично знать многих видных лемков и уже участвовать в общественной жизни края. Так, на страницах книги он вспоминает свое общение с известным в Польше художником-примитивистом Никифором, автором лемковского букваря Методием Трохановским, популяризатором освоения лемками Сибири коммунистом Сергеем Дуркотом и др. Здесь же можно найти теплые слова и о представителях русской эмиграции, которые проводили культурную работу среди лемков. Общественная деятельность юного Петра Шевчика выражалась, в частности, в заведывании библиотекой при местной читальне имени М. Качковского, редактировании самодельной газеты «Солнышко» и даже активном участии в подпольном Карпаторусском Совете Лемковской области, созданном во второй половине сентября 1939 г.
 
«Свою деятельность Совет начал с выпуска и распространения листовок. Первые листовки были напечатаны на русском языке. В них население оповещалось о том, что Красная Армия, освобождая Западную Украину и Западную Белоруссию, дойдет и до Лемковины и населению следует готовиться к встрече советских братьев...» (с. 95)  Эта отчаянная инициатива закончилась волной арестов, которая, к счастью, обошла стороной тогда еще молодого автора. Нужно признать, что многие страницы книги, посвященные концу 30 - началу 40-х гг. ХХ века, читаются, как детектив.
 
Возможно, кого-то из читателей удивят просоветские нотки автора, часто встречающиеся на страницах книги П.Ф. Шевчика. Но удивительного здесь нет. В годы взросления Шевчика молодые лемки, тянувшиеся к братьям на востоке, не могли преклоняться перед уже не существовавшей Российской империей. Воплощением России для них, нравится нам это или нет, был СССР. Сюда же следует присовокупить и социальный аспект, часто не совсем понятный послевоенным поколениям наших соотечественников. Как уже было сказано, жизнь лемков в межвоенной Польше была далеко не легкой. «Оглядываясь сегодня на пройденный жизненный путь - а пишу эти строки уже на 90-м году, спрашиваю себя, как случилось, что я, когда-то бедный пастух, вырос до преподавателя института. Вопрос для человека, родившегося и выросшего в Советском Союзе, может показаться праздным, странным: ведь для сотен тысяч - если не миллионов - граждан этой страны такой путь был обычным. Для меня, который родился и до 20 лет проживал в капиталистической стране, такой вопрос далеко не праздный: в буржуазном обществе о такой судьбе смеют мечтать единицы выходцев из рабочих и крестьянских семей. Сегодня я с полным основанием, честно, не кривя душой, смею заявить, что лишь в условиях социалистического строя я смог стать тем, кем стал» (с. 191). Даже совершенно не разделяя коммунистических взглядов, после этих строк сложно упрекнуть в чем-либо П.Ф. Шевчика. Тем более, если учесть пронизывающее весь текст уважение к традиционной культуре родной Лемковщины.
 
Быть может, кто-то сочтет, что автору не повредило бы перед выходом книги обратиться к профессиональному литератору. Безусловно, это позволило бы подправить стилистику, избежать повторов, упорядочить последовательность глав. Однако, на мой взгляд, книга только выиграла от абсолютно естественного, совершенно не официального (как все, что связано с крестьянами лемками) авторского стиля, который, как и полагается при непринужденной беседе, далек от шаблонных форм и приукрашивания реальности.
 
Завершая краткое представление нового издания, хотелось бы сказать следующее. Отрадно, что издательский дом «Астраханский университет», выпустивший книгу, обратился к такой некоммерческой теме, как воспоминания о Лемковщине - в общем-то, почти неизвестной в России. Но, увы, тираж книги составил всего... 125 экземпляров. Ни больше  ни меньше. В этом отношении мемуары П.Ф. Шевчика полностью «превзошли» все другие посвященные русинам издания, которые вышли в нашей стране за последние годы. Также при чтении явно не хватает иллюстративного материала, который, как известно, серьезно влияет на стоимость печати. Однако не нужно отчаиваться. Лемковская общественность, узнавшая о книге, настолько заинтересовалась новинкой, что в ближайшее время «Воспоминания», скорее всего, появятся в отсканированном виде в Интернете. Хотелось бы верить, что в будущем найдутся и спонсоры – для второго, возможно, дополненного и иллюстрированного издания книги астраханского лемка.
 
__________________________________
Михаил ДРОНОВ, Глава Клуба друзей Карпатской Руси при Русинском землячестве «Карпатская Русь».
ПОДКАРПАТСКАЯ РУСЬ
74
Поставить лайк: 305
Если Вы заметите ошибку в тексте, выделите её и нажмите Ctrl+Enter, чтобы отослать информацию редактору
https://odnarodyna.org/content/vospominaniya-lemka-iz-astrahani