Приближая Победу: «диверсант номер один» Илья Старинов

Спустя три недели после начала немецкой оккупации Харькова, в ночь на 14 ноября 1941-го взлетел на воздух особняк на ул. Дзержинского, 17 (сегодня это ул. Мироносицкая). В предвоенные годы в этом здании жили партийные руководители Станислав Косиор и Никита Хрущёв, а когда в город вошли нацисты, в доме обосновался командир 68-й пехотной дивизии вермахта, начальник немецкого гарнизона генерал-майор Георг фон Браун. На момент взрыва в особняке, помимо генерала, находилось два десятка старших штабных офицеров и солдат. Взрыв подготовила диверсионная группа полковника Ильи Григорьевича Старинова: в октябре, незадолго до оставления Харькова частями РККА, в котельной дома была установлена радиоуправляемая мина. 14 ноября её привели в действие при помощи радиосигнала, поданного с Воронежской радиовещательной станции.

Эта диверсия считается одной из самых известных операций, осуществлённых Стариновым, но, конечно, одним подрывом особняка в Харькове его «послужной список» не ограничивался: диверсионной деятельностью Илья Григорьевич профессионально занимался в течение многих лет. Ровесник ХХ века, Илья Старинов родился 20 июля (2 августа) 1900 года в селе Войново Орловской губернии, в семье путевого обходчика. В 18-летнем возрасте он вступил в ряды РККА, воевал против деникинцев и врангелевцев, в начале 1920-х учился в Воронежской, затем в Ленинградской школе военно-железнодорожных техников.

На рубеже 1920-х – 1930-х Старинов создавал минно-взрывные заграждения на западной границе СССР, разрабатывал и совершенствовал диверсионную технику. Одной из главных его задач была подготовка партизан: предполагалось, что в случае войны они будут бороться с врагом, осуществляя диверсии на оккупированных территориях. До середины 1930-х концепция обороны на западных границах СССР строилась именно на использовании сети маневренных партизанских формирований: они должны были перерезать коммуникации, по которым противник осуществляет доставку боеприпасов, продовольствия и людских ресурсов. Для партизанских групп закладывались базы снабжения, а сами группы готовились для действий и на своей, и на вражеской территории. В спецлаборатории разрабатывались устройства, предназначенные для диверсионных акций. Сам Илья Григорьевич стал «автором» компактного взрывного устройства, которое назовут «поездной миной Старинова» (ПМС) – эти мины продемонстрируют свою эффективность и в годы гражданской войны в Испании, и в период Великой Отечественной войны.

Окончив весной 1935-го Военно-транспортную академию, Старинов был назначен на должность заместителя военного коменданта станции Ленинград-Московская. Здесь в его обязанности входило, помимо прочего, встречать и сопровождать крупных советских военных деятелей. Так он познакомился с Климентом Ворошиловым, Михаилом Тухачевским, Борисом Шапошниковым и другими.

От Барселоны до Хаэна

Летом 1936-го началась гражданская война между Второй Испанской республикой в лице республиканцев и лоялистов, с одной стороны, и сторонниками военно-националистической диктатуры во главе с генералом Франсиско Франко – с другой. Советский Союз стал оказывать военную поддержку республиканцам и уже в ноябре Илью Григорьевича отправили в Испанию в качестве советника диверсионной группы.

За год группа разрослась поначалу в батальон, а затем в корпус, насчитывавший 3000 человек. Спустя годы Старинов напишет в книге «Записки диверсанта»: «Нас стали называть диверсантами. Диверсант должен не только уметь подрывать и минировать, но и проникать незаметно в тыл противника, незаметно ставить мину, незаметно уходить, а если нужно, оставаться на территории противника незамеченным – столько, сколько нужно».

Под псевдонимами Родольфо и Вольдемар Илья Григорьевич успешно действовал в районе Теруэля, Сарагосы, Мадрида и Барселоны, осуществлял рейды на территорию противника, готовил крупные операции, организовал школы диверсантов в Хаэне и под Валенсией. Вместе с ним в Испанию прибыла переводчица Анна Обручева. Позднее, по возвращении на родину, Анна станет женой Ильи Григорьевича.

В Испании Старинов пробыл до ноября 1937-го. За это время его бойцы провели около 200 масштабных диверсий. Самой впечатляющей акцией стало уничтожение под Кордовой железнодорожного состава, в котором ехал штаб итальянской авиадивизии, отправленной Муссолини на помощь франкистам. О подрыве поезда тогда сообщали все европейские газеты, а на партизанскую базу стали съезжаться иностранные журналисты – Эрнест Хемингуэй, Михаил Кольцов, Константин Симонов.

Ещё одна нашумевшая операция партизан – взрыв эшелона с марокканской конницей (марокканские части – «регуларес» – использовались франкистами, считались элитными и снискали печальную известность своей исключительной жестокостью). Взрыв, произведённый в горном туннеле в момент прохождения эшелона, на несколько суток вывел из строя одну из важнейших коммуникаций мятежников.

В Советский Союз Старинов вернулся в разгар кадровых «чисток». Многие из прежних его соратников и единомышленников были репрессированы. К 1937 году высшее военное командование стало рассматривать стратегию партизанской войны как устаревшую и «пораженческую». «Сама мысль о возможности ведения партизанской войны была похоронена, –  писал позднее Илья Григорьевич. – Новая военная доктрина исключала для Красной Армии длительную стратегическую оборону, предписывая в кратчайший срок ответить на удар врага более мощным ударом, перенести боевые действия на территорию агрессора». Отказ от партизанско-диверсионной системы Старинов считал ошибкой и впоследствии не раз высказывал мнение: если бы подготовка к партизанской войне не сворачивалась, Великая Отечественная закончилась бы быстрее и с меньшими потерями.

В 1939 – 1940 гг. Илья Григорьевич участвовал в советско-финской войне, возглавив группу по разминированию на Северо-Западном фронте. Финны применяли минирование очень активно: протяжённость минных полей в полосе действий фронта составила 386 км, а плотность минирования – 5,5–6 (то есть на каждый километр фронта приходилось до 6 км минных полей). «Очень трудные это были дни, – вспоминал Старинов в «Записках диверсанта». – Прорыв полосы финских укреплений начался 11 февраля. Затем нужно было преодолеть вторую полосу. Но мне уже не довелось участвовать в этом. Вражеский снайпер, подстерёгший группу минёров, всадил две пули в мою правую руку». Из госпиталя его выписали со справкой об инвалидности. Рука висела – нервы были перебиты. Но о переходе на гражданскую службу он, диверсант-профессионал до мозга костей, и думать не хотел. В итоге Старинова оставили на военной службе и, как покажет будущее, не зря.

Первые месяцы войны и минирование Харькова

Вскоре после начала Великой Отечественной Старинов был назначен на должность начальника оперативной группы заграждений на Западном фронте. Тогда же по его инициативе и при содействии первого секретаря ЦК КП(б)Б Пантелеймона Пономаренко была создана партизанская школа – Оперативно-учебный центр Западного фронта (ОУЦ). Илья Григорьевич стал начальником центра. За годы войны в ОУЦ получили подготовку 1600 партизан-диверсантов.

Вопрос о минировании Харькова встал в конце сентября 1941-го. Город являлся крупнейшим транспортным узлом, кроме того, гитлеровцы рассчитывали использовать его промышленные мощности в качестве тыловой ремонтной базы. Учитывая это, советское командование приняло решение, что перед отступлением частей РККА в городе и области необходимо провести ряд спецмероприятий по выведению из строя путей сообщения, железнодорожных узлов, крупных предприятий, оборудования, мостов и других значимых объектов инфраструктуры путём минирования, подрыва и поджога.

Старинов принял на себя руководство всеми минно-взрывными работами по созданию Харьковского узла заграждений. В результате были заминированы Холодногорский и Усовский путепроводы, автомобильные дороги, железнодорожные мосты и перегоны, аэродромные сооружения, центральная телефонная станция, электростанции и т. п.

Здание по ул. Дзержинского, 17 требовало минирования как одно из мест предполагаемой дислокации немецкого начальства. Вырыв колодец в котельной дома, минёры выдолбили под фундаментом нишу для радиоаппаратуры и заряда взрывчатки. Затем, уничтожив следы работы, установили в другом месте «мину-блесну» с сухими негодными батареями, чтобы ввести в заблуждение гитлеровских сапёров. И, действительно, немцы нашли «мину-обманку», извлекли её – и уже на следующий день фон Браун явился в облюбованный особняк в бронированном «хорьхе». А в ночь на 14 ноября с Воронежской радиостанции был послан сигнал, активизировавший мину. Позднее люди, жившие неподалёку от резиденции фон Брауна, рассказывали, что после взрыва особняк словно сквозь землю провалился, на крышу соседнего дома закинуло обломки рояля, а на забор – клочья обмундирования…

«Бандеровцы являлись, по существу, немецкой агентурой»

В последующие годы войны Старинов, занимая должность заместителя начальника штаба инженерных войск РККА, участвовал в минировании и устройстве заграждений под Москвой, Ростовом-на-Дону, устанавливал противотанковые полосы от Ржева до Сурожа, вёл обучение партизанских групп для заброски во вражеский тыл. Весной 1943-го он стал заместителем начальника Украинского штаба партизанского движения Тимофея Строкача и за этот год на Украине было пущено под откос свыше 3500 немецких эшелонов (в то время как в 1942-м – лишь 202).

С апреля 1944-го Илья Григорьевич, будучи заместителем начальника польского штаба партизанского движения, находившегося под Ровно, «ставил» диверсионное дело на Западной Украине и в Польше. При этом он не раз сталкивался с бандеровцами, о которых позднее с убеждённостью писал: «Бандеровцы являлись, по существу, немецкой агентурой… Из-за них сельское население жило в постоянном страхе. Борьба ОУН—УПА* с Красной Армией и советскими партизанами значительно облегчала жизнь гитлеровцам и являлась эффективной формой сотрудничества националистов с оккупантами».

Тогда же, в 1944-м, Старинов занимался подготовкой кадров и созданием партизанских формирований для действий на территории Чехословакии, Венгрии, Румынии. День Победы Илья Григорьевич встретил в Берлине. За годы войны под его руководством были взорваны более 250 мостов и пущены под откос около 12000 немецких военных эшелонов, не считая множества других диверсионных спецопераций.

После Победы Старинов в должности заместителя начальника управления железнодорожных войск Советской армии во Львове вёл разминирование железных дорог и участвовал в уничтожении остатков УПА. С 1946 года он работал в Военном институте МГБ СССР. А выйдя в отставку в 1956-м, Илья Григорьевич продолжил преподавать – сначала в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, а позднее в Высшей школе КГБ СССР. Он написал несколько книг мемуарного жанра, целый ряд пособий по ведению партизанской войны, нередко давал интервью – и ушёл из жизни 18 ноября 2000 года, в 100-летнем возрасте.

Этого человека, стоявшего у истоков советской военной разведки, разработки стратегии партизанского движения и военной доктрины 1920–1930-х годов, называли «диверсантом №1», «человеком-бомбой» и «дедом русского спецназа». В конце 1990-х во время одного из интервью, когда журналист отметил, что Илью Григорьевича нередко сравнивают с Отто Скорцени, тот резко возразил:

– Я диверсант, а он – хвастун!

Заглавное фото: «Человек-бомба» Илья Старинов