Болонский процесс, или Как похоронить образование в Украине (I)

Normal
0

false
false
false

MicrosoftInternetExplorer4

/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:"Обычная таблица";
mso-style-parent:"";
font-size:10.0pt;"Times New Roman";}

В своем обращении по случаю Дня молодежи В.Ющенко сообщил: «Украина интегрировалась в международный образовательный процесс, адаптирует его, и к осени 2010 года мы будем иметь диплом, который признается в странах ЕС. Мне кажется, что это хорошая образовательная реформа».

Чем в реальности является Болонский процесс в Украине и какие цели он преследует?

Украинское Министерство образования и науки давно вынесло на щит своего ведомства лозунг «Болонский процесс в Украине любой ценой». Для того чтобы подвести украинскую систему образования под европейский «не блекнущий эталон», выкорчевать «пережитки советского прошлого» (когда студента действительно учили) и «подтянуть» украинских студентов к «высоким европейским стандартам», происходит целенаправленный развал той образовательной системы, которая выпестовала огромное количество ученых с мировым именем, обеспечила Советскому Союзу ведущие позиции в научном мире. Безусловно, и та система не была лишена недостатков, но были в ней и бесспорные плюсы. Удивительнее всего то, что подобную логику борьбы наиболее рьяно отстаивают те, кто сам получил в советское время блестящее образование и был максимально «обласкан» властью. Характерно, что большинство этих ненавистников «тоталитарной образовательной машины» относятся к западным украинцам или откровенно ангажированным националистам.

Мало кто берет на себя труд ознакомиться с самой «Болонской декларацией». А между тем в ней сказано, что Болонский процесс направлен в первую очередь на «повышение международной конкурентоспособности европейской системы высшего образования». То есть с самого начала проблема состояла в том, чтобы сделать европейское образование конкурентоспособным, ибо на тот момент сами европейцы его таковым не считали.

Важно также помнить, когда была принята Болонская декларация – 1999 год. Период, когда отток научных кадров из республик бывшего СССР достигал своего пика и перед многими странами бывшего СССР уже давно серьезно стоял вопрос об «утечке мозгов». Уж не конкуренция ли именно со стороны этих специалистов и встревожила европейское сообщество, а вместе с ним и весь остальной мир? Может, та система образования, которую выстроили в СССР, была не столь уж плохой, как нам пытаются доказать сегодняшние реформаторы? Вряд ли та же Австралия стала бы укомплектовывать свои научные институты выходцами из стран Бывшего СССР, если бы сомневалась в их профпригодности. А ведь именно об этом говорил ректор Донецкого национального университета Владимир Шевченко: «Как-то я посетил Институт физики (Сидней, Австралия), где работают 120 преподавателей, из них 102 — выпускники вузов СССР». И это лишь единичный пример, а сколько таких по всему миру.

Не отрицая некоторые положительные моменты, связанные с реструктуризацией системы образования, хотелось бы отметить две важных, но не декларируемых цели Болонского процесса: переформатирование идентичности молодежи (замена существующей на общеевропейскую) и уничтожение советской системы подготовки высших научных кадров, а вместе с этим и научного потенциала страны.

Идея формирования некой «общеевропейской» идентичности является одной из идей фикс «брюссельского бюрократического содружества» - тех, кто реально и управляет Европейским Союзом. На фоне все возрастающих дезинтеграционных тенденций в ЕС, не в последнюю очередь связанных с явно неподготовленной последней волной расширения и настойчивым «стуком в двери» Турции, бюрократический аппарат ЕС крайне обеспокоен необходимостью найти у этой новой «семьи народов» хоть что-то общее.

Кроме того, отсутствие пресловутой «общеевропейской идентичности» ставит под сомнение само существование брюссельской бюрократии, поскольку наличие национальных идентичностей явно делегитимизирует управленческий аппарат ЕС в его нынешнем, наднациональном виде. Помимо этого на границах с ЕС сформировалась группа «восторженных прихлебателей» (Украина, Молдова, Грузия, некоторые североафриканские страны), которые крайне настойчиво требуют впустить и их в рай земной, коим им видится Евросоюз, и ради которого они даже готовы на добровольную десуверенизацию.

Несмотря на осторожные посулы в этом направлении, евробюрократы прекрасно понимают невыполнимость подобных желаний не то что в ближайшем, но даже в максимально отдаленном будущем. Для решения этой проблемы европейские теоретики внешнего политического управления разработали несколько концепций, суть которых сводится к идее полного переформатирования этих «братских народов» (как некоторых из тех, кто уже вступил в ЕС, так и тех, кто только заявляет о таком желании). Этот процесс должен сопровождаться реальным отрывом населения данных стран от традиционных идентичностей и заменой их полувиртуальной общеевропейской. Среди основных форм подобных трансформаций - изменение образовательной системы, системы принятия управленческих решений (где роль верховного медиатора будут играть еврочиновники), законодательной системы (адаптация к нормам ЕС) и установление полной зависимости от воли Брюсселя. Все эти изменения должны происходить без предоставления четких гарантий вступления той или иной страны в Европейский Союз и, в конце концов, привести к формированию зависимых государств колониального типа («пояса безопасности») на границах Евросоюза. Большинство из этих действий уже производятся по отношению к Украине, однако вопрос изменения идентичности до сегодняшнего дня оставался одним из наиболее проблемных.

Не в последнюю очередь это связано с наличием конфликта идентичностей внутри самой Украины. В Брюсселе понимают, что изменить идентичность полностью сформированного человека крайне сложно и необычайно затратно, а вопрос экономической целесообразности для европейцев, «людей экономических», необычайно важен. Однако европейцы начинают все более уподобляться в своем планировании китайцам и планировать не на 5-10, а хотя бы на 20-30 лет. Соответственно, единственный, кто в такой трактовке может стать объектом манипулирования идентичностью, – молодежь.

Система образования - это во многом система формирования мировоззренческих установок у молодежи. Правильно сформированные установки значительно снижают степень угроз (как военных, так и экономических) тем, кто «задает формат». Это хорошо понимают и европейские бюрократы, ответственные за функционирование Единой Европы, и их украинские «побратимы». Однако в Украине происходит процесс двойного давления на молодежь.

Дорвавшись до власти, галычанские националисты постарались максимально плотно взять в оборот сферу «патриотического воспитания» в Украине подрастающего поколения. Плодовитость В. Ющенко на этой почве не знает границ – это и бесконечные пляски на тему «козацькому роду нема переводу», и восстановление в отдельных частях казацкой военной формы, и подготовка закона «Про украинское казачество», и поддержка деятельности националистических организаций типа «Пласт», «Просвита» (кстати, в нынешнем году исполняется 140 лет со дня основания этой русофобской организации, и Кабмин уже подготовил состав Комитета по празднованию), и многое другое. Эта деятельность направлена, с одной стороны, на уничтожение всего русского в Украине (так, чтобы молодежи в будущем даже в голову не могло прийти, что с Россией можно и нужно поддерживать теснейшие связи), а с другой – преследует цель якобы сформировать ту «украинскую идентичность», об отсутствии которой постоянно вспоминает В. Ющенко. Ему кажется, что достаточно, навязав Болонский процесс, уничтожить советскую систему образования, нарядить всех в шаровары и «українська пісня буде линути по всій Україні» и может быть даже Европа пойдет «в гопак».

И именно на поле борьбы за идентичность возникает некий казус, которого В. Ющенко и компания наверняка не ожидали – украинская идентичность упорно не формируется, а вместо нее появляется весьма причудливая «общеевропейская».

В 2007 году Центр Розумкова провел большой соцопрос на тему сформированности той или иной идентичности у украинцев и ее зависимости от сопутствующих социальных факторов. Центральной темой соцопроса стала, конечно, борьба между украинской идентичностью, с одной стороны, и российской и советской - с другой. Однако параллельно выяснилось несколько не менее интересных вещей. Например, в Центре, на Юге и Востоке Украины общеевропейская идентичность у студентов и учащихся все чаще становится либо доминирующей, либо вплотную приближается к традиционной - российской. Например, в Центре 12,7% (общеевропейская идентичность) против 3% российской, на Юге 16,5% против 26,4%, на Востоке 12,3% против 16,9%. И такая динамика характерна для всех социальных групп, кроме разве что пенсионеров, которых традиционно отличает «советская» идентичность.

Показательна также корреляция с уровнем образованности населения и выбором для себя той или иной идентичности. С ростом уровня образования количество относящих себя к общеевропейской идентичности неизменно растет. Если брать в целом по Украине, то, если еще в школе к общеевропейской идентичности себя относит 2,5%, то уже среди тех, кто школу закончил таковых набирается 5,6%. Особенно показателен скачок после получения высшего образования – от 5,6% со средним образованием до 9,5% у тех, кто получил высшее образование! Между тем крайне интересной кажется тенденция, когда с ростом образования украинская идентичность показывает динамику к понижению. Если брать те же общеукраинские показатели, то если после среднего образования свою украинскую идентичность подтверждают 60,3%, то уже после высшего таковых набирается 56,9% (российская идентичность на этих же этапах показывает прирост с 9,5% до 10,8%). Даже «советская» идентичность, которая по вполне естественным причинам должна падать, не показывает столь уж негативную динамику: ее падение составляет 2,5% против 3,4% у украинской[i].

Так что в целом усилия евробюрократии по переформатированию сознания украинской молодежи нужно признать более, чем успешными.