На своих бортах он нес имя столицы Слобожанщины

Эти красавцы радовали глаз наблюдавших с берега, впечатляли флотских специалистов, охлаждали пыл вероятных противников на море. И было отчего – ведь это они, лидеры эскадренных миноносцев, в годы Великой Отечественной войны заставляли врага всерьез считаться с ними. На флотах и противника, и союзников лидеров называли не иначе, как легкими крейсерами. А офицеры кригсмарине из уважения к их техническим параметрам, скорости, маневренности и вооружению дали им уважительно-сатирическое прозвище – гончие псы красного флота.

К началу Великой Отечественной войны в составе советского ВМФ были корабли, чье имя вписано в боевую летопись флота золотыми буквами. На Балтике и Черном море прославились лидеры с именами «Минск», «Баку», «Ташкент», «Москва» и «Харьков». Не успел показать свою мощь и быстроту лидер «Тбилиси» на Тихом океане. Но если о первых четырех сказано много героического и славного, то имя «Харькова» почти семь десятилетий оставалось в тени.

Вообще же, стоит напомнить, что всей серии лидеров давались имена столиц братских союзных республик. Одни, о которых сказано выше, уже были в строю к 22 июня 1941-го, другие – «Киев», «Ашхабад», «Ереван», «Сталинабад» и «Алма-Ата» – должны были войти в состав флота к 1943-му.

Таким красавцем был «Харьков» в 1934-м

Имя лидера «Харьков», на первый взгляд, не вписывается в этот «столичный реестр». Но это лишь для непосвященных. Специалисты же знают, что свое имя красавец-лидер получил еще в октябре 1932-го, когда столицей Советской Украины и был как раз Харьков.

Имя лидера «Харьков» оказалось на слуху с самых первых дней начала Великой Отечественной, когда во время набеговой операции на Констанцу погибла его сестричка «Москва». Исполненный святого чувства мщения за нее, экипаж «Харькова» постоянно напоминал морскому противнику, т.е. румынам, немцам, итальянцам, венграм и хорватам (стоит напомнить, что ВМС этих стран активно участвовали в войне на Черном море), о своем грозном предназначении.

После Констанцы, первого боевого крещения, боевой путь «Харькова» был поистине героический. Именно ему была поставлена задача обеспечить (совместно с эсминцами отряда легких сил) боевое прикрытие перехода, а фактически – прорыва основных сил Дунайской флотилии из Измаила в Одессу. Его экипаж принимал самое непосредственное участие в обороне Одессы, а затем – и проведении успешной эвакуации в Севастополь. Имя столицы Слобожанщины, а потом и первой украинской столицы на борту лидера звучало героически во время обороны Севастополя, прикрытия приморского фланга войск Крымского фронта во время Керченско-Феодосийской десантной операции.

Все эти тревожные месяцы 1941–1942 гг. командиром корабля и душой экипажа был Пантелеймон Александрович Мельников. К слову сказать, он не был первым командиром «Харькова», поскольку принял командование еще в октябре 1937-го от первого командира корабля Л.А. Владимирского. Так уж случилось, что именно он, ставший к тому времени командующим Черноморским флотом, и направил «Харьков» с эсминцами 5 октября 1943-го, как оказалось, в последний боевой поход. Забегая вперед, напомним, что за ту катастрофу Лев Анатольевич понес суровое наказание – был понижен в звании до контр-адмирала и отправлен командовать эскадрой на Балтику.

Но – вернемся к «Харькову». И после оставления Севастополя не прекращались хождения лидера по огненным фарватерам. После гибели лидера «Ташкент» он оставался единственным в эскадре, и в связи с запретом линкору и крейсерам выходить в море вся боевая нагрузка флота легла на экипаж «Харькова», эсминцев, сторожевых кораблей и, конечно же, морских охотников и катера. Одним словом, в тяжелые дни осени 1942-го – весны 1943-го лидер «Харьков» стал флагманом боевого плавающего состава Черноморского флота.

Совместно с эсминцами он принимал активное участие в Туапсинской оборонительной операции. Дрались отчаянно, ибо суровым лозунгом тех дней был такой – «потеря Туапсе есть потеря всего Кавказа и гибель Черноморского флота». А в переломном 1943-м, с первых дней сражения «на Малой Земле» экипаж отважного лидера принимал участие в огневом прикрытии десантов. Боевое напряжение для «Харькова» было таким, что даже на ремонт механизмов практически не находилось времени, и экипаж, если в какой-то момент не воевал, то, значит, пребывал в готовности к немедленному выходу в море.

После разгрома фашистских орд на Курской дуге кораблям флота предстояло оказать содействие сухопутным войскам на приморском направлении во время проведения Новороссийско-Таманской наступательной операции (сентябрь-октябрь 1943 г.). И опять без «Харькова» и эсминцев было не обойтись. Командиром лидера к тому времени стал Петр Ильич Шевченко, так же как и предыдущий командир ставший душой экипажа.

Сложно давать оценку действиям командования Черноморским флотом в те трагические дни 5–6 октября 1943-го, но ясно одно – гибель лидера «Харьков» и двух эсминцев в определенной степени и на его совести. До сих пор у историков флота нет ответа на вопрос, а стоило ли отправлять самые боевые и ходовые корабли на обстрел Ялты, не являвшейся по своему значению стратегическим объектом для сил флота?

Ответа нет, но есть скупые строчки боевого донесения, гласящие, что 5 октября 1943 г. лидер «Харьков» и эсминцы «Беспощадный» и «Способный» вышли из Туапсе под флагом командира дивизиона. К тому времени на лидере сменилось командование. Первую ошибку сделал разведотдел флота – он «проспал» перебазирование в Крым немецких летчиков с большим противокорабельным опытом, которые начинали свой путь еще на Крите против англичан. И об этом «ляпе» на кораблях не знали. Тем не менее в ночь на 6 октября «Харьков» все же нанес удар главным калибром по курортному городу. А далее пошла череда трагических случайностей, совпадений и недоразумений, приведших к трагедии. После обнаружения противником наших кораблей они, однако, отошли лишь ненадолго. Не было необходимости возвращаться к ялтинскому побережью, чтобы повторить нанесение артудара по умело замаскированной торпедной базе противника. Была совершена и еще одна ошибка, когда по команде старшего похода все корабли задержались, чтобы поднять из воды экипаж сбитого самолета-разведчика противника (ведь это могла сделать одна из подводных лодок ЧФ).

Результатом серии ошибок стало последовательное нанесение по нашим кораблям массированных бомбардировок с воздуха. Сначала погиб «Беспощадный», затем «Харьков» и последним – «Способный». Итог – трагедия флота: и существенный урон объектам противника в Ялте не был нанесен, и погибли три современных и мощных корабля флота. Правда, было сбито 14 самолетов противника, но это – не тот счет. Потери были явно несоразмерными. 14 самолетов против трех боевых кораблей и 733 погибших моряков – опытных, прошедших Одессу, Севастополь, Туапсе, Новороссийск и Керчь офицеров, старшин и матросов. Из экипажа «Харькова» спасли всего 31 человека. Среди них был старшина 2-й статьи Петр Рак.

Петр Григорьевич не дожил до наших дней. Но благодаря многочисленным исследованиям и публикациям писателей-маринистов, особенно Владимира Шигина, правда о мужестве и стойкости советских моряков в том бою не осталась втуне. С позволения В.В. Шигина ниже приведены выдержки из заключительной части рассказа о трагедии 6 октября 1943-го, опубликованного в его труде «Морские драмы Второй мировой»:

«…поврежденный корабль уже не мог оказать достойного сопротивления атакующим… Во время второй атаки на лидер две бомбы попали в полубак «Харькова», а еще четыре разорвались в воде у борта. После этого лидер окончательно потерял ход. Носовые отсеки, третье котельное и кормовое машинное отделения затопило водой. Продолжая крениться на правый борт, лидер медленно погружался с дифферентом на нос. Лидер эскадренных миноносцев тонул, уходя носом в воду и высоко задрав корму. Личный состав до последнего момента находился на своих боевых постах и покинул их только по приказу командира.

Из журнала боевых действий оперативного дежурного штаба Черноморского флота: «14 ч. 40 мин. – 15 ч. 37 мин. противник произвел частые налеты на ЛД «Харьков», который в 15 ч. 37 мин. затонул». Согласно политдонесению, отдав приказ команде спасаться, Шевченко вызвал к себе секретчика краснофлотца Гусевича и приказал ему доставить секретную документацию на берег на единственной уцелевшей шлюпке, во что бы то ни стало. По другим источникам, это приказание Шевченко отдал боцману корабля Феоктисту Романовичу Штепину. Вполне возможно, что в шлюпке с секретами они были вдвоем. Сам командир оставался на ходовом мостике. Год назад он вот так же стоял на мостике гибнущего под бомбами корабля. Тогда это был эсминец «Свободный», и вот теперь все повторилось вновь…

Говорят, что когда гибель родного корабля стала очевидной, капитан 2 ранга Шевченко приказал поднять на фалах сигнал «Погибаю, но не сдаюсь», оповестив товарищей, что лидер «Харьков» погибает так, как и пристало погибать кораблям российского и советского флота, ведя огонь по врагу и не спуская своего боевого флага. С этим сигналом уходили на дно броненосцы Цусимской эскадры и миноносцы в Моонзунде, с этим сигналом на мачтах тонули корабли Черноморского флота в Цемесской бухте, предпочтя гибель сдаче в плен. Так достойно погибал и израненный «Харьков»…

Около 15 часов 10 минут к левому борту тонущего лидера подошел эсминец «Способный». Но это он мог сделать только тогда, когда улетели самолеты, значит, к этому времени атаки на «Харьков» уже завершились. «Способный» успел снять с «Харькова» часть команды. В 15 часов 37 минут, погрузившись носом вперед и не опрокидываясь, лидер «Харьков» скрылся под водой…

Сам Шевченко покинул корабль только тогда, когда убедился в том, что на нем уже никого не осталось. Он спрыгнул с мостика в воду, когда корабль уже стремительно уходил ко дну. Ряд ветеранов Черноморского флота до сих пор считают, что Шевченко погиб со своим кораблем, оставаясь стоять на ходовом мостике, пока «Харьков» не ушел в воду. Есть версия, что впоследствии выживший вестовой командира сообщил, что Шевченко отослал его спасаться, а сам заперся в своей каюте и ушел на дно вместе со своим кораблем. По другой версии, командир «Харькова» якобы погиб на «Способном»... Все эти рассказы объединяет одно – большое уважение к командиру погибшего лидера… В это время совершили подвиг командиры седьмого и восьмого зенитных автоматов старшины 2-й статьи Михаил Степанов и Александр Кучерявый. Как и командир зенитной батареи лейтенант Резонтов, они вели огонь по немецким самолетам, пока не скрылись под водой вместе с кораблем. До последней минуты своей жизни зенитчики прикрывали огнем плавающих в воде товарищей. Воистину «живот положити за други своя»…

После гибели «Беспощадного» и «Харькова» командир «Способного» капитан 3 ранга А. Н. Горшенин приказал спустить шлюпки для спасения плававших в воде матросов лидера, о чем донес в штаб флота и начальнику штаба эскадры. Но его радиограммы по неустановленным причинам до адресатов не дошли. Подобрав в течение двух с половиной часов моряков «Харькова», «Способный» направился к месту гибели «Беспощадного». Подойдя к месту, где плавали люди с погибшего эсминца, «Способный» начал принимать их на борт. На воду была спущена шлюпка под командой курсанта ВВМУ им. Фрунзе Крайнева и старшины 2-й статьи Ушакова. В шлюпку успели подобрать 24 человека, в том числе командира дивизиона Негоду и командира «Беспощадного» Пархоменко (необходимо пояснить, что это тот самый Виктор Александрович Пархоменко, сын легендарного военачальника Гражданской войны, который командовал Черноморским флотом в середине 1950 годов. – С.С.). Отряда кораблей уже не существовало. Последний оставшийся эсминец подбирал плавающих в воде людей и готовился к неизбежному – к своему последнему бою.

В политическом донесении приводятся более точные цифры, которые и следует, видимо, принимать за окончательные данные. Согласно политдонесению, было спасено 112 человек, из них 20 офицеров и 92 человека старшинского и рядового состава. Всего погибло 733 человека, из них 36 офицеров и 697 человек старшинского и рядового состава. С лидера «Харьков» был спасен 31 человек, из них четыре офицера. Погибли 280 человек, из них 14 офицеров.

В 1992-м при испытании гидроакустического комплекса с борта гидрографического судна «Гидролог» все три корабля – «Харьков», «Беспощадный» и «Способный» – были обнаружены на глубине около 1800 метров в районе с координатами 44°12'N 35°57'E. Расстояние между объектами на грунте – около 1-2 мили. 

Под №№ 61, 62, 63 указано место гибели лидера «Харьков» и эсминцев «Беспощадный» и «Способный»

Люди! Помните эти координаты мужества, координаты братского военно-морского захоронения! Видимо, настало то время, когда в Харькове – городе, чье имя носил легендарный лидер Черноморского флота, должен быть увековечен подвиг моряков. Разве не к лицу столице Слобожанщины будет, например, улица Героев лидера эсминцев «Харьков»?