Русский язык Карпатской Руси

Русифицировать Украину - это всё равно что германизировать Германию или полонизировать Польшу, а считать себя наполовину русским, наполовину украинцем (таковых среди украинских граждан – миллионы) - это всё равно что считать себя наполовину немцем, наполовину германцем.

Можно, скажем, быть наполовину украинцем, наполовину сибиряком или наполовину украинцем, наполовину дальневосточником, если уж возвращаться к первоначальному значению термина «украинец». Ведь в прошлые века оно означало региональную, а не национальную принадлежность, подобно тому как обозначают сегодня региональную принадлежность слова «сибиряк» или «дальневосточник».

Но кем считали себя сами жители самых, так сказать, «украинских» на сегодня регионов Украины – её западных областей? На каком языке говорили и как его называли? Лучше всего рассказать об этом языком архивных документов, ведь прикосновение к истории способно отрезвлять самые упрямые умы.

Поэт Угорской Руси (Закарпатье) Александр Иванович Павлович известен как автор, среди прочего, детской поэзии. В одном из номеров карпато-русской эмигрантской газеты «Свободное слово Карпатской Руси» был опубликован отрывок одного из его стихотворных произведений. Комментарии излишни.

Не менее показателен «Плач русской матери над блудным сыном», опубликованный в середине 1800-х в «Зоре Галицкой» (автор неизвестен). Видимо, стремление редакторов «Зори Галицкой» не порывать связей с русской культурой и православием было настолько велико, что они предпочитали печатать свою газету «старорусским» шрифтом. Начинается «Плач…» жалобными словами: «Соколоньку сивый, родненький мой сыну! Чому жь не затужишъ? Чи видишъ, я гину?» И далее: «…не раз ми тяженько сами горували, коли воронъ стада – хмарами упали на руску землицю…Чогожь ся дождаламъ? – беднась головонько. Щось ти мя покинув, став ся цурати… Чижъ то не грехъ тяжкий матонькись встидати?... Не разъ я казала: «Мое соколятко! Не дружись с орлонькомъ [намёк на польский герб], бо не твой то братко. Он тя прилудитъ – уведе съ собою, а я, мать нещасна, лишусь сиротою!»… Чую я, чую твой голосъ миленький, но слово не руське, язык не родненький [польский язык]. Не так я ти сынку, песоньку спевала, колимъ тя спатоньки въ колисочку клала. И ты вже за мною ставесь промовляти чисто по руски – як учила мати! Чижъ не правда, сыну? Не дарма я плачу! – Верни, верни ныне, най тя ще побачу, и будь верным сыном – пристань до серденька. – Я тя попращаю – руска твоя ненька!»

Тот язык, который Карпатская Русь считала родным и русским, таковым и был, но за долгие века иноземного владычества и полной изоляции от литературно-художественных норм, принятых в Российской империи, он претерпел значительные изменения, впитал в себя массу полонизмов и германизмов, что отражалось даже на грамматическом строе карпато-русской речи (частица «-ся» отделялась на польский манер от глаголов, склонение местоимений копировало нормы польского языка: «тя» вместо «тебя», «мя» вместо «меня» и т.д.). Важно другое: этот язык, столетиями томившийся под чужеземным давлением, Карпатская Русь продолжала считать своим и русским.

Взгляните на трепетные строки, которые автор под псевдонимом «Русскій» адресовал львовскому ежегоднику «Русское слово» (1890). Они написаны незамысловатым провинциальным языком, но наполнены любовью ко всему русскому. Обратите внимание: фонетика стиха наполовину «русская», наполовину «украинская». Встречается русская буква «ы» и дореформенная буква «ять» - Ѣ. Назвать такой язык украинским языком, отдельным от русского, язык-то как раз и не поворачивается.

Налицо признаки того, что современный украинский язык не более чем диалект русского, язык русского народа Южной Руси. К слову, «южными русскими» считали жителей Малороссии и знаменитый угрорусский (закарпатский) учёный-славист Юрий Венелин, и академик Владимир Иванович Вернадский, и его сын, учёный-историк евразийских взглядов Георгий Вернадский, и выдающийся лингвист Александр Потебня и т.д. Украинская власть, выставляя их сегодня как корифеев украинской науки, задним числом именуя украинцами, и словом не обмолвится об их панрусских взглядах. Берегут украинскую молодёжь от исторической правды, считают, что вредна она для подрастающего поколения «українських громадян».

Да что там учёные-панрусисты, если и сами украинофилы признавали, что раньше были они русскими. В «Исторiи литературы русской» (1887) украиноман Емельян Огоновский западно-украинское население именует то русинами, то руско-украинским народом, но пытается неуклюже доказать, что «руськi» в Галицкой Руси и русские в самой России – разные народы. Инспирированные поляком Франциском Духинским мифы о якобы этнической чуждости «руських» и русских были научно опровергнуты знаменитым языковедом Бодуэном де Куртенэ, таким же поляком (с французскими корнями), в брошюре «Z роwodu jubileuszu profesora Duchińskiego», не говоря уже о гневном отношении к этой псевдотеории Николая Костомарова, что он и изложил в «Правде полякам о Руси». Русскими считали себя не только жители нынешней восточной Украины, но и её самых западных окраин. Об этом говорит стихотворение «Русска мова, родне слово», читанное в Тернополе в 1890 г.

Что было потом и почему «русска мова» перестала быть родным словом для следующих поколений западных украинцев, повествует стихотворение «Колись, а тепер…» («Когда-то, а теперь…»).

А переживания тех, кто не мыслил Карпатской Руси без Руси Великой, переданы в пронзительно-патриотическом стихотворении «К карпаторусам», напечатанном в 1963 г. в далёкой Америке в «Свободном слове Карпатской Руси».