Информационно-аналитический портал
ссылка

С Царём и без Царя. Новомученик Григорий Заболотный

Олег СЛЕПЫНИН
16.07.2011
Напечатать
Увеличить шрифт
А
А
А

В день памяти святых Царственных Страстотерпцев мы по праву вспоминаем людей, которые так или иначе были связаны с ними – с Царской Семьёй, с Государём. Связи бывают, как мы понимаем, и тонки и неочевидны. С Государём незримыми ниточками были соединены миллионы его подданных – молитвенно, мысленно… Когда связи эти вдруг оказались оборваны, обрублены, на Руси случился чудовищный тектонический срыв, открывший кровавые вулканы…

Настоящий очерк посвящён одной из таких связей, посвящён человеку, чьё имя не могло быть утеряно для сегодняшнего дня, как были забыты миллионы имён его современников. Главная тому причина – память людская, но правильнее сказать – воля Божья. Речь пойдёт о человеке, который засвидетельствовал мученической смертью веру во Христа и был в свой срок прославлен Церковью в лике новомучеников, чья судьба когда-то, ещё и до прославления, поразила автора этих записок, поразит она и вас.

 
Имя святого чудотворца – Григорий (Григорий Фёдорович Заболотный, 1892-1938).
 
На Чёрном море
 
В Российской Империи на флот призывались православные, достигшие 20-летнего возраста, третья часть из которых, по жребию, поступала на действительную службу, остальные зачислялись в ополчение. Но вот пришёл август 1914 года, началась война – Великая война, как её называли современники, Первая мировая, как учили потом. Григорий Заболотный был призван на флот в 1914 году и определён служить палубным матросом на крейсер «Память Меркурия». Было ему 22 года…
 
Подробности его службы, за исключением одного эпизода, нам неизвестны. Но с уверенностью можно полагать, что команде «Меркурия» (штатная численность судна 565 человек) наверняка было памятно недавнее посещение крейсера Государём.
 
9-го августа 1913 года (это 22 августа по нынешнему календарю; до начала Великой войны уж совсем ничего) император Николай Александрович в дневнике обозначил свой приезд в Севастополь (ещё плыли перед мысленным его взором ущелья и зелень волнообразных крымских гор: «…сидел с Алексеем у окна и любовался видами до самого Севастополя, куда мы прибыли в 11 1/4 утра (одиннадцать с четвертью). Салют флота и крепости как всегда и обычная встреча на пристани с чудным почётным караулом от Брестского полка. На гребном катере прибыли на “Штандарт” к 12 час. Жара была большая, но легкая с приятным бризом. Сели завтракать в час. В 3 1/2 отправился на эскадру и посетил линейные корабли: “Георгий Победоносец”, “Синоп”, “Пантелеймон”, “Ростислав” и крейсера “Кагул” и “Память Меркурия”. Нашёл суда в большом порядке и чистоте, а команды в молодецком виде. Вернулся на яхту в 6 1/4. Обедало морское начальство. Был сожжён городом хороший фейерверк. Затем обошёл с Ольгой (сестра) и детьми иллюминованные суда в обеих бухтах. Ночь была дивная, тихая и лунная».
 
В следующий раз Государь в своём дневнике упоминает «Меркурий» 13-го мая 1916 года: «Чудный день во всех отношениях. Я с Алексеем побывал на 25 судах. В 9 1/2 час. начал объезд, посетив: лин. корабли – «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон» и «Ростислав»; и крейсера — «Кагул», «Память Меркурия», «Алмаз» и «Прут». На каждом обходил офицеров и команды и благодарил их за боевую службу…»
 
Все красавцы, все как на подбор…
 
Стоял в строю и матрос Григорий Заболотный, отвечал на приветствие. Салюта и фейерверков не было. Это разгар тяжёлой войны. Чёрное море уже практически превращено в русское озеро: турки боятся и нос (корабельный) из портов и своих проливов высунуть. Победа, могло показаться, близка. Вот-вот начнутся основательные приготовления ко взятию штурмом проливов и Стамбула – Царьграда, святого Константинополя… Была бы на Руси вера повсеместно крепка – вернулись бы православные кресты на Святую Софию в Константинополь и не было бы менее чем через год горьких слов в дневнике Государя: «Кругом измена и трусость и обман!»
 
Конечно, и в 1916-м суда на эскадре были в чистоте, и команды – уже повоевавшие, уже вкусившие и ужас и восторг войны – выглядели молодецки. Но в «порядке» ли? Революционные настроения, конечно, распространявшиеся со скоростью чумы, ни для кого не были секретом. Приближение катастрофы не могло не чувствоваться.
 
«Память Меркурия» - крейсер в истории флота не рядовой. В каком-то смысле с его капитанского мостика видна вся наша история. Крейсер отлично воевал в Великую войну. Обстреливал, топил, преследовал, уходил, принимал участие в крупных операциях… В гражданскую украинские деятели переименовали его, уже инвалида, со взорванными англичанами механизмами, в «Гетьман Iван Мазепа». Советы трансплантировали взорванные механизмы с другого крейсера, оживили, дали ему имя «Коминтерн»… Маскультовская подробность: «Память Меркурия» сыграл роль мятежного броненосца в фильме Эйзенштейна. В 1942-м был разбомблен. С него сняли орудия, корпусом перегородили проход в реку…
 
Но это уже другая история.
 
О русской надежде
 
На допросе в 1929 году, перед Соловками, Георгий Заболотный показал, что «участия в завоеваниях свободы и пролетарской диктатуры не принимал». О себе рассказал: «Будучи призван в 1914 году, я был назначен во флот на крейсер «Память Меркурия» палубным матросом и демобилизован в 1917 году».
 
Однако в доносе на него, хранящемся в объёмном «деле», значится: «…в армии служил во флоте, вернулся в революцию в 1919 году. Принимал активное участие в революционном движении, все года был председателем на общих собраниях, но спустил всё свое хозяйство, перешел жить до монашки Параскевы Лукащук, собирают у себя людей для моления…»
 
В чём тут дело? Казалось бы, в контексте событий эпохи было бы «выгодно» не отказываться от «участия в завоеваниях свобод»? Он отказался.
 
В замечательной книге «Новомученики Черкаськi: життя, подвиги, страждання» (Черкассы, 2008, составитель Эмилия Ладыженская, книга издана по благословению Высокопреосвященнейшего Софрония, архиепископа Черкасского и Каневского) в очерке «Новомученик Григорий Заболотный» разбор этого противоречия справедливо опущен. Действительно, объективных данных (коими нельзя считать донос) в настоящее время у нас нет, а слова самого Г.Ф.Заболотного, конечно, не должны подвергаться сомнению. Дело же, возможно, здесь в том, что после случившегося в жизни Григория Фёдоровича духовного перелома, когда он, раздав всё своё имущество по Евангельскому учению, в том числе и разобрав и раздав на стройматериалы свою хату, сделался другим человеком, новым. И этот новый человек уже просто-напросто не имел отношения ни к каким «завоевателям свобод».
 
Как нам не помнить, что Христос простил и призвал к Себе на службу Своего ученика Петра, который трижды от Него отрекался, и Он сделал его Своим апостолом – св. Петром. Как не помнить, что Христос вразумил и призвал к Себе на службу гонителя христиан Савла, сделав его Своим апостолом – св. Павлом. В примере житий Первоверховных святых апостолов – нам, считающим себя наследникам Святой Руси – утешение и надежда. Мы и учениками были прилежными, но потом и гонителями усердными, вот мы вернулись опять ко Христу, возвращаемся…
 
Соловки и досрочное освобождение
 
Через 13 лет, после того как Григорий Заболотный видел Государя на «Памяти Меркурия», 13 мая 1929 года он был арестован и обвинён в том, что «окружив себя монашками и фанатически настроенными женщинами, использовал их для антисоветской агитации, которая выражалась в том, чтобы селянство выходило из кооперативных организаций, не уплачивало причитающиеся с них налоги. Эти женщины создали общественное мнение о святости Заболотного и наличии у последнего дара исцелений».
 
О пути его «падения» сообщалось: «В 1922 году заболел и стал посещать церковь, изучать Евангелие и Библию, в связи с чем встретил сопротивление жены и она развелась с ним. После этого перешел к матери, религиозной фанатичке… Приобрел славу религиозника, исцелителя и для поддержания авторитета ходил зимой босой, практиковал исцеление детей… Для выполнения религиозных потребностей посещал с. Антоновку, где находится экзархическая религиозная община. Учитывая социальную опасность и руководствуясь Постановлениями ВУЦИКа…»
 
Нужно пояснить, что «экзархической общиной» следователь назвал церковь в селе Антоновка, которая не впала в раскол, оставаясь под управлением патриаршего экзарха. Примечательно, что Антоновка – село вовсе не соседнее: находится в девяти километрах от Весёлого Кута. Григорий Фёдорович разъяснял следователю: «Для исполнения религиозных потребностей посещал Антоновскую религиозную общину, ибо в нашем селе были автокефалы». Автокефалы – это раскольники, «самосвяты».
 
В 1929 году, несмотря на то что комиссия врачей (в деле есть справка) «нашла, что по состоянию своего здоровья, он не может следовать на Север. Диагноз: Порок сердца с ярко выраженным хроническим ревматизмом», - его на три года отправили на Соловки.
 
Как мы понимаем, не это удивительно. Удивительно, что он вернулся досрочно, получив разрешение, согласно Выписке из протокола Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 3 января 1931 года на «свободное проживание по СССР». Вещь просто удивительная.
 
Он вернулся слепым, с выжженными глазами.
 
Через многие годы его племянница Мария Семёновна Сас, женщина уже очень пожилая, написала письмо в епархиальное управление и местному священнику. События, о которых она поведала, покажутся любому «реалистически мыслящему» человеку совершенно невероятными. Если бы не объёмистое «дело», которое в Черкасском архиве обнаружила Эмилия Ладыженская, это письмо, вероятно, и поныне рассматривалось как плод «народных сказок». Хотя ведь такого и не придумать. Судите сами.
 
 
Человеческая память и документы
 
Очень пожилая сельская женщина пишет о своём дяде, вспоминая давнее, желая исполнить сердечный долг: «...хочу открыть правду о моём дяде, прозорливце и мученике за веру Христову Заболотном Григории Федоровиче… Родился и вырос он в простой верующей крестьянской семье. Когда он служил на флоте, как-то зашёл спор о Боге, и, чтобы доказать, что Бог есть, он силой своей молитвы остановил все корабли вокруг…»
 
Что за сказки! - воскликнет кто-то. Но вот удивительно, этому сообщению Марии Сас есть документальное подтверждение. В истории войны на Чёрном море имеется страница, названная военным историком «Безуспешные погони, или История германо-турецкого драпа». Чёрное море превращалось в русское озеро. Мы догоняли, они убегали, драпали… Но странным образом порой догнать не могли. Вот данные из военных хроник: «4 января 1915 года германский крейсер «Гамидие», воевавший под турецким флагом, столкнулся западнее Синопа с русским крейсером «Память Меркурия» и 4 эсминцами. «Гамидие» дал полный ход и повернул на запад. «Память Меркурия» и эсминцы – «Гневный», «Дерзкий», «Беспокойный» и «Пронзительный», скорость последних на 80% выше скорости «Гамидие», - начали преследование. Перестрелка началась с большого расстояния… Через четыре часа корабли вошли в полосу дождя и потеряли друг друга...» Историк недоумевает: «Как они за четыре часа сумели не догнать не слишком быстроходный крейсер, - непонятно». Можем относиться к этому как угодно. Но хроника войны – документ, который странным образом подтверждает (и ведь не сказать, что косвенно) рассказ Марии Сас.
 
Далее Мария Семёновна повествует: «После революции вернулся домой и, предвидя раскулачивание людей, разобрал свой дом и раздал стройматериал беднякам. Он советовал так поступать и другим, ибо так учил Бог. Он многое предвидел и предупреждал людей. Ему не все верили, пока не случилось так, как говорил отец Григорий (так его все называли)…»
 
По прошествии многих десятилетий для Марии Сас годы спрессовались, события Великой войны, революции, коллективизации оказались соседями.
 
«Отец Григорий учил православной вере, исцелял от болезней, выгонял бесов и показывал очень много чудес. За это его отправили на каторгу на Соловки. Сколько он уже там был, точно не помню. Помню только, что однажды к нам в дом пришел человек из Антоновки и сказал, чтобы мы поехали в их село и забрали отца Григория. Мой отец поехал и привез брата домой, тот сам добраться не мог, так как у него были выжжены глаза...»
 
Получив свободу, Григорий Фёдорович первым делом устремился в Свято-Преображенский храм села Антоновки, к священнику Петру, ибо не знал других не раскольничьих церквей. Любому православному понятна его цель: причаститься.
 
И вот теперь самое удивительное.
 
Мария Сас: «После возвращения долго молчал, ничего никому не рассказывал. Но со временем постепенно заговорил, рассказывал, как в лагере над ним издевались. Ставили его в лесу в муравейник, но он оставался невредимым. Вывели как-то зимой на мороз, облили водой и заморозили в виде ледяной статуи. Когда же пригрело солнце, лёд растаял, и отец Григорий возвратился к своим палачам живой. Чего только с ним ни делали: пикой протыкали, раскаленным железом выкололи глаза, стреляли из нагана, но он всё переносил и оставался жив. Тогда палачи закопали его живым в землю. Однако через 63 дня отец Григорий вышел из земли и явился им. При виде его палачи пришли в ужас, кое у кого не выдержало сердце, и они упали замертво. Дальше эту тайну уже не могли скрывать и сообщили в Москву, и Москва распорядилась освободить и отправить узника по месту проживания, а документы о пытках прислать в Москву, где они сейчас и хранятся в секретных архивах...»
 
Скажем сразу, что материалов о пытках в «деле», хранящемся в Черкасском архиве, нет. Заглянуть бы в архивы Лубянки. Но теперь это пока выше наших сил. Но известно, что сведения о многочисленных шрамах на его теле, выжженных глазах, переломанных пальцах хранит память односельчан.
 
Приговоры
 
В 1932 году он вновь оказался под следствием «за проведение контрреволюционной работы». Но дело оттянулось до дня ареста 20 октября 1937 года. Один за другим последовали два приговора. Обвинён он был в том, «что после отбытия наказания, возвратясь в село в 1931 г., продолжал проводить сектантскую работу, объявляя себя за святого человека, к которому обращались крестьяне за советом, идти ли им в колхозы… Распространял пораженческие слухи о скорой войне и уничтожении советской власти. Содержится под стражей в Уманской тюрьме...».
 
Выражение «сектантская работа» - выражение неграмотного следователя. Перед канонизацией Григория Заболотного специально исследовался вопрос о каноничности церкви в с. Антоновка. Исследование подтвердило её принадлежность к Православной Церкви Московского Экзархата.
 
Первый приговор был таков:«Заключить в ИТЛ сроком на 10 лет, считая с 20.Х.37 г.».
 
Похоже, что вскоре кто-то кого-то вразумил: «Он же слепой! Ему же няньку в лагерь надо. Одевать, на работу водить и работать же за него, лес валить или кайлом махать. Может, ты и поедешь?!»
 
И вот 9 марта 1938 года новый приговор: Расстрелять… «Приговор Тройки УНКВД Киевской области от 9 марта 1938 года над осужденным к расстрелу Заболотным Григорием Федоровичем, 1892 года рождения, приведен в исполнение 23 марта 1938 года в 23 часа». На справке – и подпись и печать. Но…
 
Некоторые люди в селе Весёлый Кут полагают, что приговор не был исполнен, люди уверенно думают, что Григория Заболотного увезли в Москву, где при НКВД в канун войны собиралась специальная группа чудотворцев. Поскольку (это видно из дела) некоторые решения по Заболотному принимались в Москве, не исключено, что там действительно хранятся какие-то неизвестные нам документы. Как бы то ни было, точно известно вот что: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу» (от Марка: 4. 22). И имя Григория Заболотного, святого новомученика, открыто теперь всем.
 
+ + +
 
В необыкновенном житии святого чудотворца Григория как бы отражён весь крестный путь Руси без Царя, но и покаянный путь к её несомненно возможному спасению в будущем. Наши святые – молитвенники за нас, они же и лучшие наставники наши – жизнями своими, кровью своей.
 
Святой Григорий, моли Бога о нас!
 
Святые Царственные Страстотерпцы, молите Бога о нас!
РЕЛИГИЯ
143
Поставить лайк: 303
Если Вы заметите ошибку в тексте, выделите её и нажмите Ctrl+Enter, чтобы отослать информацию редактору
https://odnarodyna.org/content/s-caryom-i-bez-carya-novomuchenik-grigoriy-zabolotnyy