Украина и настоящий Гоголь

Буйные фантазии министра культуры и информационной политики Украины Александра Ткаченко на тему этнического происхождения классика русской литературы Николая Васильевича Гоголя свидетельствуют о том, что мифотворчество в области политики и культуры остаётся главным средством укрепления украинской национальной идентичности, которую за тридцать лет самостийности окончательно так и не смогли укрепить.

Ткаченко тужится убедить сограждан, что Гоголь был Микола Васильович, а не Николай Васильевич, и происходил из казачьего рода Гоголей-Яновских. Насчёт казачьего рода Ткаченко прав, насчёт остального - врёт. Сам Гоголь называл себя как раз преимущественно Николаем Васильевичем, а его казачий род шёл от поляка Яновского. Позже двойную фамилию Гоголь-Яновский сам Николай Васильевич заменил на краткую – Гоголь.

Россия присвоила себе Гоголя, а Киев покорно с этим смирился, потому Гоголя изучают на уроках литературы в украинских школах в разделе «Зарубежная литература», сокрушается Ткаченко. Но что мешало включить писавшего по-русски Гоголя в раздел украинской литературы? Русский язык произведений этого литературного гения. Гоголь своим творчеством доказал, что про Украину и для Украины можно и даже нужно писать по-русски и что русский язык для неё – не чужой, а родной.

Министерство образования и науки Украины боится Гоголя, потому что он известен призывом к малороссийским литераторам писать по-русски, он наделял русский статусом языка, объединяющего славян. О творчестве Тараса Шевченко он говорил: «Слишком много дёгтя… Даже дёгтя больше, чем поэзии». Он не давал преимущества душе великороссиянина перед малороссиянином, и наоборот, потому что считал их одним народом с единой душой. Даже если после слов Ткаченко Гоголя причислят к украинским писателям и включат его произведения в раздел "Украинская литература", эти факты из творческой биографии писателя придётся прятать и не включать в учебники. Это будет уже ненастоящий Гоголь.

Украинским чиновникам от образования нужен Гоголь исковерканный и фальшивый, чей образ служил бы прообразом современного украинского националиста. Такой отредактированный Гоголь должен убедить школьников, что он тоже был выразителем идей украинской самостийности, но в реалиях XIX века.

Польский политик первой трети ХХ века, лидер социал-демократов Роман Дмовский, профессионально занимавшийся изучением украинского вопроса с политической точки зрения, признавал образ Шевченко выдумкой украинских националистов и настаивал, что истинным типом украинца был Гоголь. В нём в полной мере воплотились характерные народные черты, менталитет, традиции, давшие в преломлении гениального писателя. Если Ткаченко готов взять в украинские писатели такого Гоголя, как его охарактеризовал Дмовский, то есть с русским языком, верностью принципу единства Великой и Малой Руси, тогда это будет настоящий, истинный Гоголь.

Но что тогда останется от украинской литературы как предмета, в который выделили отдельно произведения украинских писателей? Ведь Гоголь своим присутствием среди них напомнит, что писать по-шевченковски – это писать дёгтем, замазывая им поэзию; что малороссийский говор – прекрасное литературное средство для придания дополнительной эмоциональной насыщенности тому или иному произведению, но что писать всегда и везде исключительно по-малороссийски – это ненужный перебор.

«Гоголь интересовался украинским народным творчеством, был этнографом и собирателем украинского фольклора. Это нашло отражение в таких колоритных произведениях как "Вечера на хуторе близ Диканьки" и "Тарас Бульба"», – силится министр Ткаченко доказать недоказуемое. Гоголь потому и интересовался фольклором, что он был для него не каким-то отдельно украинским, а ветвью общерусской культуры. «Тарас Бульба» – произведение о героической борьбе православного запорожского казачества против польских оккупантов. В тексте произведения казаки называют себя русскими. Министр Ткаченко об этом знает? А как быть с гоголевским «Вием», где кузнец Вакула, стоя перед царицей в Петербурге, восхищённо про себя отмечает, что говорят здесь все по грамотному, т. е. по-русски? Разве киевская цензура пустит такого Гоголя, настоящего, в школьные учебники?

Французский философ XVI в. Мишель Монтень, гасконец родом, в своём самом главном произведении «Опыты» (Les Essais) иногда прибегает к фразам на гасконском диалекте как дополнительной словесной иллюстрации основного текста, написанного по-французски. При этом гасконский диалект весьма отличен от литературного французского языка. Сам Монтень ради удобства изложения той или иной мысли называет гасконцев то частью французского народа, то ставит слово «гасконцы» рядом со словом «французы», через запятую, словно это отдельные народы. Такой литературный приём не даёт никакого права думать, будто Монтень ратовал за самостийность Гаскони и не считал гасконцев французами. И родной гасконский диалект, и родных гасконцев Монтень считал такими же французами, как жителей Парижа, Тулузы или Лиона.

На Украине поступают по-другому: делят на самостийные куски общерусское культурное наследие, страдая от того, что что-то из поделенного может оказаться собственностью соседа. А как иначе, если русская культура и всё, что с ней связано, является достоянием трёх восточнославянских республик – России, Украины (Малороссии) и Белоруссии.

Самостийная Украина, контуженная национализмом, сама отреклась от великого Гоголя. Он ей чужой и будет оставаться таким до тех пор, пока Украина не выздоровеет.