Гоголь и Шевченко: кто из них истинно украинский писатель?

Николай Гоголь и Тарас Шевченко – оба уроженцы Малороссии, почти земляки (гоголевская Полтавская область соседствует с шевченковской Черкасской) и оба сделали литературную карьеру. И не странно ли, что Гоголь считается русским писателем, а Шевченко – украинским, если оба писали на русском, а Шевченко лишь некоторые из своих произведений – по-украински?

Писали они в одно время (Гоголь был всего на пять лет старше Шевченко), писали об одном и том же (об Украине), но идейное наполнение их произведений было разным.

На пьедестал почёта Шевченко вознесли после Октябрьской революции 1917 года. Сторонники самодержавия ратовали за единую и неделимую Россию, большевики – за право наций на самоопределение. Этим правом они хотели возбудить в народах Российской империи не совсем симпатичное чувство этнического национализма, но использовать его точечно как идеологический контраргумент в борьбе с оппонентами.

Результатом такого подхода стало официальное разделение советской властью триединого русского народа на родственные, но всё же разные ветви. Название «русские» оставили за великороссами, белорусов стали именовать исключительно белорусами, а малорусов переделали в украинцев. Украинцам, лишённым своей малорусскости, требовался свой народный трибун-поэт, и на этот пост власти выбрали Тараса Шевченко. Гоголя оставили русским писателем потому, что писал он только по-русски.

Словно прозорливо предчувствуя вред, который нанесёт литературному слову насильственное разделение русского языка на три официальных разновидности (русский, украинский, белорусский), Гоголь говорил поклоннику Шевченко, писателю Осипу Бодянскому: «Нам… надо писать по-русски, надо стремиться к поддержке и упрочению одного владычного языка… Доминантой для русских, чехов, украинцев и сербов должна быть единая святыня – язык Пушкина… Нам, малороссам и русским, нужна одна поэзия, спокойная и сильная, нетленная поэзия правды, добра и красоты… Я знаю и люблю Шевченко, как земляка и даровитого художника… Но его погубили наши умники, натолкнув его на произведения, чуждые истинному таланту… Русский и малоросс – это души близнецов, пополняющие одна другую, родные и одинаково сильные».

О стихах будущего Кобзаря Гоголь сказал: «Дёгтю много…Дёгтю больше, чем самой поэзии». Гоголь не был одинок в этом мнении. Литературный критик Виссарион Белинский указывал, что украинская литература, самоизолировавшись от русской, дарит читателю однотипных персонажей, Одарок и Максимов, по большей части выходцев из села. Польский классик Адам Мицкевич определял стиль украинской литературы как «гоп, гоп, цуп, цуп!».

Гоголь стремился к единению Украины и России, Шевченко, восхищаясь талантом Гоголя (об этом он писал неоднократно в своих письмах), произведения свои посвящал противоположной идее.

«Переписав оце свою «Слепую», та й плачу над нею, який оце мене чорт спiткав, i за який грiх, що я сповiдаюсь кацапам черствим кацапьским словом», – писал Тарас атаману Кухаренко («Слепая» - произведение Шевченко на русском языке).

Свои русские стихи Шевченко в письме к Квитко-Основьяненко называл «кацапьскими вiршами» и вообще любил поэкспериментировать с терминами «кацап», «москаль». Есть у него и слово «московщеня»: то ли «московское щеня (щенок)», то ли московщина, не поймёшь.

У Гоголя такого нет. Слово «кацап» в его произведениях встречается, но в ином контексте и с иным смыслом. У Шевченко же всё происходило на грани оскорбления по национальному признаку. Невозможно представить, чтобы русские классики Тургенев, Тютчев, Толстой, Куприн, Чехов использовали слово «хохол» в том смысле, в каком Шевченко злоупотреблял словом «кацап».

Известный польский политик первой трети ХХ века Роман Дмовский, оппонент диктатора Юзефа Пилсудского, заигрывавшего с украинским националистом Симоном Петлюрой, считал истинно украинским писателем не Шевченко, а Гоголя. Гоголю, писал он, удалось полнее и правдивее изобразить Украину и всё украинское.

Но Варшава видела в украинских националистах удобный инструмент для решения своих политических задач, и потому произведения Шевченко переводились на польский язык, а гоголевский «Тарас Бульба» был впервые переведён только в 2001 году и издан на личные средства переводчика Ежи Шота в небольшом городе Кросно. Столичная публика перевод Шота не увидела.

О чём это говорит? О том, что польские власти считают произведения Шевченко идеологически приемлемыми для польской политики, а произведения Гоголя – нет. Шевченко плачет в стихах о страданиях Украины от российского самодержавия (при этом сам он ловко извлекал для себя всевозможные выгоды от этого самого самодержавия, о чём написал Олесь Бузина в книге «Вурдалак Тарас Шевченко»); Гоголь пишет о единстве и братстве великороссов и малороссов, составляющих единый народ – русский.

Шевченко ругал и польских панов, но современным польским панам того и нужно: ругай нас, мы потерпим, только с русскими не дружи. Как писал польский геополитик Влодзимеж Бончковский, украинец, лишённый своей украинскости, – это политический русский. И потому, советовал Бончковский, Польша должна эту украинскость поддерживать и даже искусственно её создавать, лишь бы не допустить единства великороссов и малороссов.

Поэзия Шевченко весьма пригодна для поддержки такой украинскости, поэтому курируемые иностранными спецслужбами зарубежные украинские националисты так любят ставить памятники Шевченко в странах своего проживания и никогда не ставят памятников Гоголю.

Гоголь – истинно украинский писатель, не Шевченко. О Гоголе отзывались положительно те, кто его знал лично. О Шевченко отзывались нехорошо: много пил, подставлял друзей, не отвечал благодарностью за оказанную помощь, мог на пикниках сам съесть то, что было приготовлено на всех приглашённых. Не самый удачный символ национального характера.